Проводник внимательно выслушал Леонтьева, а затем посмотрел на него пристально, как на человека, который, по-видимому, хватил лишнего.
— Не иначе, как вам померещилось, товарищ пассажир, — сказал он, наконец убедившись, что Леонтьев абсолютно трезв. — Может, со сна… Но только дверь в тамбур все время закрыта, и в коридоре не было ни души. А насчет вещичек не беспокойтесь, у нас не уведут. Мы с напарником днем и ночью дежурим. У нас насчет этого строго. Постель убрать или еще соснете?
После этого происшествия тревога уже не оставляла Леонтьева. День тянулся томительно и нудно. Вечером, выйдя в коридор, Леонтьев увидел своих соседок из смежного купе — двух дам, ехавших вместе с ним из Челябинска. Одна из них была уже совсем' старушка, с тонкими чертами когда-то красивого лица. Другая — молодая интересная женщина — была очень бледна и часто выходила в коридор курить. Дамы, повидимому, познакомились уже в пути: Леонтьев слышал, как они, разговаривая между собой, рассказывали друг другу о себе.
Пожилая дама была из Ленинграда. Она тревожилась о муже, который остался там и от которого она давно уже не имела никаких известий. Вторая пассажирка ее успокаивала.
— Право, не надо так волноваться, — говорила она очень мягко пожилой ленинградке. — Знаете ведь, как теперь с почтой. И потом, почему обязательно предполагать дурное? Ведь вы сами говорите, что у вашего мужа много друзей. Случись с ним что-нибудь, неужели бы вам не сообщили? Наконец, вас известили бы с места его работы. Поберегите себя, нельзя же без конца плакать. Тем более, что пока для этого нет никаких оснований…
— Чувствую, сердцем чувствую, дорогая, — отвечала сквозь слезы ленинградка. — Меня никогда не обманывало предчувствие. Нет уж, боюсь, не видать мне больше Сергея Платоновича… Как я его уговаривала поехать! Ведь и возраст уже почтенный, и здоровье уже не то… Ни за что не хотел. «Я, — говорит, — Маша, не уеду из родного города. Сорок лет в Технологическом институте провел и никуда отсюда не уеду».
Услышав имя Сергея Платоновича в связи с Технологическим институтом, Леонтьев насторожился. Он сам в свое время окончил этот институт и близко знал старейшего профессора кафедры сопротивления материалов Сергея Платоновича Зубова.
Леонтьев поколебался немного и обратился к разговаривающим дамам:
— Простите, — сказал он, — но я невольно услыхал ваш разговор. Не о Сергее ли Платоновиче Зубове идет речь? Я его отлично знаю.
