Уча встал и пошел по цепи. Он ободрял партизан; как ему казалось, они с упреком и недоверием смотрели на него.
— Не стреляй, пока он не подойдет и не станет во весь рост. Подпусти его на сто метров! Сегодня они нам за все заплатят!.. Ни одна пуля не должна пропасть даром. Понятно? После боя командиры отделений доложат мне, сколько истрачено патронов и сколько убито немцев… Ты, Станко, бей только по офицерам… А ты чего нос в снег уткнул? Выше голову! — Так говорил Уча, переходя от бойца к бойцу и останавливаясь возле каждого. Вокруг свистели пули, но он шел выпрямившись и спокойно. Обойдя всю цепь, командир вернулся на свое место. Вскоре, торопливо отступая, появились бойцы охранения. Руки Учи, державшие пулемет, задрожали. Он испытывал страх.
— Спокойно! Чего бежите? — крикнул он партизанам из охранения, которые, задыхаясь, спешили соединиться с отрядом.
— Их много, больше трехсот! — ответил один из бегущих.
— А ты что, считал? Задницей, что ли? Куда бежишь? Ложись здесь и жди! — выругался Уча, но зубы у него стучали.
«Что это со мной сегодня?» — подумал он и оглянулся на Павле.
Сидя возле дерева, Павле спокойно смотрел в сторону леса.
— Что-то не появляются… — произнес Уча, стараясь, чтобы слышал Павле.
— Сейчас появятся! Не волнуйся… — равнодушно ответил комиссар, продолжая вглядываться в темноту леса.
«Наигранное хладнокровие», — решил про себя Уча. Руки его все еще тряслись. Он вспомнил свой сон… — «Погибну сегодня, наверняка. Животные предчувствуют свою смерть, почему же не может предчувствовать человек? Ей-богу, погибну!» — подумал он скорей с досадой, чем с грустью.
Густая цепь немецких пехотинцев, осыпая огнем все вокруг, замелькала среди деревьев.
— Вот и они! — крикнул Павле и спрятался за дерево.
Вокруг часто запели пули. Лес гремел от стрельбы.
Уча глубже зарылся в сугроб, смахнул снег с лежавшего бука, чтобы удобнее было держать пулемет, и крепко прижал приклад к плечу. Немцы были уже метрах в трехстах. На белом снегу среди черных деревьев резко выделялись их светло-зеленые мундиры и серые каски. От частой стрельбы стоял дым.
— Нет еще! — шептал Уча, которому казалось, что он громко отдает команду.
Павле обернулся и, заметив его волнение, спокойно сказал:
— Подпустим их к кривому дереву!
— Какое там кривое дерево! Нужно к пню подпустить! — злобно ответил Уча.
— Идет!
Немцы заметили их и залегли, продолжая частый огонь. Вокруг Учи фонтанчиками взлетал снег, летели щепки. Он еще больше пригнул голову и крепче прижал приклад, держа палец на спусковом крючке. Видя, что партизаны не отвечают, немцы приподнялись и медленно двинулись вперед, укрываясь за деревьями и ведя огонь на ходу.
