— Забыл, извини, — Марик вернулся к автомобилю и просунул в окно паспорт, — на, сними с лички.
— Дык… — замялся водитель, — ты ж говорил, что наличными дашь. А если через сканер, то не получится. Лишние вопросы у диспетчеров возникнут. А мне таких проблем даром не надо.
Страж прикрыл ладонью все еще влажное лицо. Жирный боров снова начинал напрягать.
Тяжело вздохнув, Марик полез в карман, но не нашел в нем ничего кроме монеты достоинством в пятьдесят копеек.
— На свой полтинник. И попробуй только вякнуть, что я не сдержал обещание.
Таксист побагровел, свинячьи глазки стрельнули бессильной яростью. Видимо пару секунд внутри него кипело желание возмутиться несправедливой наглостью клиента. Однако страх быстро погасил огоньки злости. Молча проглотив насмешку и скрипнув зубами, водитель сорвался с места, с жутким скрежетом развернул автомобиль и помчался по шоссе в направлении Москвы.
Пройдя ворота, Марик направился к домику сторожа. Навстречу ему вышел коренастый байкер в красной бандане.
— Привет, Марко, — сказал он сочувственно.
— Привет, Штурм, — ответил страж, удивившись печальным ноткам в голосе охранника.
— Мои соболезнования, — байкер похлопал Марика по плечу.
Верзер не сразу сообразил, о чем толкует охранник. А потом вспомнил, что объяснил свой уход смертью матери. Стражу стало неловко, однако виду он не подал.
— Мы там с камарадами, — Штурм почесал бороду, — скинулись кто сколько может. Деньги у Казаха.
— Глупости, не надо мне ничего, — отмахнулся Марик, окончательно почувствовав себя не в своей тарелке.
— Нет, — строго возразил охранник, — мы так всегда делаем, ты же знаешь.
— Знаю, — согласился страж, — электричка моя в порядке?
— В порядке твой «Урал», — кивнул байкер, — я аккумуляторы ему зарядил.
— Спасибо.
Перекинувшись со Штурмом еще несколькими ничего не значащими фразами, Марик направился в сторону сцен. Адский Израиль оказался практически безлюден. Что и говорить: понедельник. Лишь редкие фигуры охранников — краснобайкеров да уборщиков в серо — малиновых комбинезонах мелькали между опустевшими зданиями. После бурных выходных многие из заведений были закрыты. Но только не бар «Герилья». Именно к нему и устремился страж.
Закусочная оказалась пуста. Интерьер был оформлен в латиноамериканском стиле: сосновый пол, имеющий грубый вид, яркие бра, развешанные по углам, небольшие стенные арки, внутри которых располагались маленькие разноцветные стеклянные бутылочки и резные деревянные фигурки, дубовые столы и стулья на толстых ножках и никакого пластика или другого искусственного материала. Марик подошел к барной стойке, украшенной богатым орнаментом, за которой стоял скучающий смуглолицый каталонец пятидесяти лет от роду.
