Раз, два, три,
Зло всегда внутри!
Марик, простонав, схватился за уши. Опять! Опять оно пришло! Он ведь уже почти забыл о нем. И теперь все возвращается на круги своя. Снова придется пережить кошмар погружения в ледяную липкую тьму, которая задушит тебя и заставит увидеть нечто страшное.
Три, четыре, пять,
Тебе не убежать!
И голос, этот жуткий всепроникающий голос, сочился сквозь узкие щели пальцев рук, проникал в ушные раковины и вибрировал в голове тысячекратным эхом, причиняя нестерпимую боль.
Пять, шесть, семь,
Ты здесь насовсем!
Резкие спазмы заставили Марика согнуться и повалиться на землю. Он тяжело дышал. Это все из‑за Роба и из‑за задания. Из‑за них он не допел и не дополучил свой психоинсулин, и вот теперь ломка убивает его, и тьма обступает со всех сторон.
Семь, восемь, девять,
Бросаю адский невод!
Мертвый малыш вскинул руки, будто метнул сеть, и мрак с яростным шипением устремился в атаку. В это момент Марик вспомнил во всех подробностях предыдущий день, как Роб забрал его прямо со сцены, как он встретил на дороге стражей и как проткнул вилкой кадык террористу. И про обрезание и пьянку в Южном Бутово тоже вспомнил. А потом утром он сел в такси и решил поспать…
Конечно — поспать!
— Я сплю! — закричал Марик, проваливаясь в бездонную, удушливо — липкую и ледяную одновременно пропасть, а затем скомандовал, падая в бесконечность сквозь стылые пласты непроглядной мглы:
— Просыпайся! Немедленно!!!
Марик содрогнулся, открыл глаза и выплыл в реальность. Страж судорожно глотал воздух, словно ловец жемчуга, вынырнувший на поверхность моря после трехминутного погружения.
— Приехали, братело, — услышал он голос таксиста, — кажись, твой этот… Израиль.
Марик поднялся, провел ладонью по мокрому от пота лицу и посмотрел в окно. Действительно, машина стояла перед откатными воротами, за которым начиналась автостоянка.
Водитель сунул карточку — паспорт в щель сканера и до омерзения сладострастный женский голос произнес:
«С вашего счета снимается двести двенадцать рублей сорок две копейки».
Водитель вернул паспорт стражу. Марик, ничего не говоря, выбрался из автомобиля и направился к воротам. Все не так уж плохо: голова больше не болит, не тошнит, во рту только сухость, а сон… сейчас не стоит об этом думать, обошлось и ладно…
— Э, братело, — услышал он вдогонку, — а ты полтинник сверху обещал.
Страж повернулся в сторону таксиста. В свинячьих глазках не наблюдалось решимости. Да, именно так, водитель не требовал обещанного, а просил, почти умолял.
