«Даже не пытайся! — угрожающе прошипел полутруп. — Ты не убьешь меня. Ты пожалеешь об этом семь по семьдесят семь раз! Мы можем сотрудничать. Я помогу тебе, а ты поможешь мне! Ведь твоя Маша… ты ее потерял»
Стража кольнули слова полутрупа. Но он, чуть помешкав, решил не отвечать. Глупо общаться с тем, кого на самом деле не существует. Когда гудящий в голове огненный шар набрал достаточную силу, Роберт выстрелил им в живого мертвеца. Тот, гулко вспыхнув как сухое сено, политое бензином, хрипло взревел и с треском растворился во тьме.
— Роб, ну ты где? Я абсент уже разлил.
Это был голос Влада, настоящего живого человека, а не какого‑то там поджаренного привидения. Звеньевой открыл глаза. В дверь заглядывал светло — русый коренастый парень с нагловатым взглядом. Он разительно отличался от длиннобородого моджахеда, под которого был замаскирован еще несколько часов назад. И карие глаза его теперь горели живым огнем, а не безжизненным черным стеклом.
— За каким хреном я его вез от Егорыча? Купили бы тогда здесь чешское пойло, которое на абсент разве что по цвету похоже.
— Ладно, не выступай! — буркнул Гордеев. — Я сейчас приду, через две минуты.
Влад кивнул и очень внимательно, будто прожигая насквозь, посмотрел на шефа:
— С тобой все в порядке?
Конечно, Черноземов не умел читать мысли, однако в проницательности ему трудно было отказать, и ответом в стиле «да или нет» невозможно обмануть. Но страж тем и отличается от стандартного избирателя, голосующего на референдуме по вопросу, ответ на который давным — давно известен руководству ВАСП, что на подобные дихотомии его нельзя поймать.
— Не задавай лишних вопросов, иди к нашим! Я скоро приду, — сказал Роберт, нагнав на себя суровости.
Влад понимающе улыбнулся и исчез за дверью.
Когда Гордеев вновь остался один, он вставил в ухо наушник и проговорил в извлеченный из поясного кармана минипланшет:
— Вызов: зайчонок.
Несколько секунд мужчина простоял в молчании, а затем последовал равнодушный ответ: «Абонент отключен от мобильной интерсети».
— Черт… — Роберт потер виски, где‑то внутри его грызла смутная тревога.
Будто он живет в доме на высоких деревянных сваях, которые неустанно, день за днем, час за часом подтачивают невидимые орды термитов. И рано или поздно должен будет наступить трагический момент, когда вся конструкция с грохотом рухнет. Ты понимаешь, что катастрофа неизбежна, но предпринять ничего не можешь, поскольку не знаешь как бороться с крохотными, но чрезвычайно вредными насекомыми.
