— Пригнись! — зло зашипел Махмудов.
Верзер, нехотя стряхнув с головы осколки люстры, переспросил:
— Слышишь?
Новая автоматная очередь исполосовала потолок. Тогда Марик задержал взгляд, переполненный потусторонней тоски, на гранате, а затем швырнул ее в окно, присев на корточки. Гулко бухнуло — до ушей Джохара донесся чей‑то захлебывающийся стон.
— Слышишь? — снова задал вопрос Верзер. — Вертушки летят.
Действительно, сквозь непрекращающуюся стрельбу и яростную ругань пробивался рокот пропеллеров. В ту же секунду Джохара охватил болезненно — сладостный трепет от предвкушения скорой победы. Такое часто с ним случалось в минуты опасности. Он подскочил к окну и расстрелял весь магазин. Укрывшийся за деревом боевик огрызнулся короткой очередью. Махмудов, отскочив вбок, перезарядил автомат.
— Завидую я тебе, — послышался бесцветный голос Марика, — ты хоть что‑то чувствуешь. А я вот тому ишаку горному, с которым коньяк пил, глотку проткнул и похер как‑то, ни злости, ни азарта, вообще ни хрена.
Джохар посмотрел на напарника. Тот сидел на полу в центре комнаты. В левой руке он держал пистолет, в правой — дымящуюся сигарету, а в черных глазах его не то что бы зияла пустота… нет, в них можно было заметить жуткую смесь какой‑то трансцендентной апатии, немыслимой обреченности и бездонного отчаянья. Ярость битвы срезала толстую корку цинизма с этого человека, и Махмудов вдруг узрел начинку, из которой состоял Верзер. Однако это было лишь мимолетное видение, в следующий момент губы Марика искривились в бесстыдной недоулыбке, в глазах появилась насмешка, он вновь превратился в наглого отморозка.
— Ты, Марк, психопат, — сказал Джохар, послав короткую очередь в дерево, за которым засел бандит, — тебе лечиться надо.
Гул вертолетов теперь заглушал пальбу, и сквозь шум пропеллеров донеслось цокающее гудение крупнокалиберного пулемета. Автоматная стрельбы неожиданно смолкла, на смену ей пришли разрозненные отчаянные крики, в которых ощущались нечеловеческий ужас и бессильная злоба. Махмудов выглянул краем глаза из окна. Возле дерева распластался боевик, практически перерезанный пулеметной очередью надвое, а рядом стоял его подельник с поднятыми вверх руками, у его ног в луже черной крови лежал автомат. Осознавая бесполезность сопротивления, бандиты сдавались.
Закончилась еще одна битва личной священной войны, в которой Джохар остался жив, а значит — победил.
Оставалось одно маленькое дельце, которое касалось шизофреника и провокатора Геры Кудряшко…
