– Ну, тебе-то это не помогло, – заметил Понтус. – Хотя надеюсь, что она лупила тебя будь здоров!
– Боже упаси, как она меня лупить! Мамочка так натренировать на нас свои руки, что в тысяча девятьсот двенадцатый год на ярмарка в Кивикки стать чемпион Швеции по тяжба рук!
Расмус не слушал. Он стоял у окна и молча прикидывал, сколько метров до земли. Но Альфредо заметил это и предупредил:
– Даже не пытаться! – Он погрозил пальцем. – Не то сломать шею, как мой бедный мамочка!
– Да плевать мне на твою мамочку, – сказал Расмус.
Альфредо снова обиделся:
– Ах ты маленький упрямый негодяй…
– А твоя мамочка сломала шею, когда вылезала из окна? – участливо поинтересовался Понтус. Расмус явно что-то задумал, так что стоило отвлечь внимание Альфредо на себя.
Альфредо покачал головой:
– Нет, не так… хотя мамочка часто лазить из окна и обратно, но она быть ловкий, как кошачья макака! Нет, это случиться по пути на ярмарка в Сэффле, тогда она и сломать шею… ах, я всегда плакать, как только вспоминать об этом. Мой мамочка запеть её любимый песня «Плачет, плачет дикий гусь», а у мамочки быть такой сильный голос! Ах, зачем она это сделал? Лошади испугаться и понести, и наш вагончик свалиться с обрыва, а мамочка лежать внутри и сломать шею… И с тобой случиться точь-в-точь то же самое, если ты прыгнуть из этот окно.
– Тебе-то какая разница? – огрызнулся Расмус.
– Да никакой, ломать на здоровье. Маленьких негодяй и без тебя полным-полно. – Альфредо повернулся к Понтусу и продолжил: – Такой мамочка можно гордиться. Такой мамочка, как моя, родиться раз в сто лет, да и то не всегда. Я стоять рядом с ней на колени, вокруг хлестать дождь, завывать ветер, и я спросить её: «Мамочка, тебе очень больно?» – «Нет, – ответила она, – мне больно только когда я смеюсь». И это быть её последние слова!
Тут он хитро подмигнул Понтусу и вынул из кармана брюк ключ.
– Дорогие маленький негодяй, мне пора. Один добрый дядя подвезти меня на машине. Я ехать на ярмарка проглотить свой последний шпага. Но это не занять много времени…
Альфредо радостно подпрыгнул и повернулся к Расмусу.
– Вот тебе ключ от погреб, – сказал он. – Завтра у тебя будет твой Растяпа, а у меня больше не будет Берта, то-то начаться жизнь!
Он хотел было похлопать Расмуса по макушке, но тот уклонился.
– Я надеяться, мы больше не увидеться, маленький негодяи, – сказал Альфредо. – Но когда я сидеть и пить пиво в далёкий городок, о котором вы никогда не слышать, я иногда вспоминать о Расмус и Понтус, которые хотеть посмотреть на меня одним глазом…
