Обрадовались они тому, что Илья жив, стали его за столы звать, медами угощать.
- Некогда, - говорит Илья, - братцы мои меньшие, меды распивать. Возле города Киева стоит войско громадное. Калин-царь войско привел, Русь разорить хочет. Должны мы помочь князю.
Отказались богатыри идти князю на помощь, обиделись они на него. Как ни уговаривал их Илья, как ни корил их, не поехали.
- У князя Владимира много есть слуг послушных, их он в погреба не сажает, вот пускай они и воюют с врагом.
Рассердился Илья, вышел из шатра белого, свистнул к себе коня богатырского. Налетел он на врага, как сокол на серых уток, конем их топчет, копьем валит, мечом сечет, бьёт он силу вражью, как траву косит.
Но Калин-царь хитрый был, он велел ямы копать тайные, сверху прикрытые, в одну из этих ям и свалился Илья Муромец вместе с конем. Говорит конь Илье голосом человеческим:
- Глубоко копали ямы враги, мне с тобой, Илья, вместе не выскочить. Я один выскочу, может, тебе потом помогу.
Выскочил конь из ямы глубокой, не дался врагам в руки. Илью в яме связали, повели к царю Калину.
Посмотрел Калин-царь на Илью и сказал ему:
- Много ты моих воинов положил, только я на тебя за то не в обиде. Ты садись со мной за стол рядышком, ешь с тарелок моих золотых, пей из кубков моих серебряных, прими от меня в подарок одежды богатые, прими от меня алмазы и золото. А за это ты, Илья Муромец, не служи князю Владимиру, служи мне, царю Калину.
Ответил ему Илья Муромец:
- Много я твоих воинов положил, и других положу. И тебя, царь Калин, тоже порублю. И не нужно мне твоих даров богатых, я дал слово Руси и князю Владимиру, им и буду служить верой и правдою!
Порвал Илья веревки, которыми его связали, разбросал охрану и вышел из шатра Калина царя. Вышел, а на него сразу со всех сторон враги набросились. Огляделся Илья, нет у него оружия. Подхватил он ближнего врага за ноги, и стал бить татар татарином. И прошел он через все войско огромное, а навстречу скачет его конь богатырский, татар копытами топчет.
Вскочил Илья в седло, заехал на гору, достал лук, что у седла был пристегнут, наложил стелу, прицелился хорошенько, и выстрелил. Полетела стрела к шатру на горе хрустальной. Пробила стрела стенки шатра шелковые, порвала стрела на груди у Добрыни Никитича кольчугу кованую, поцарапала грудь богатырскую.
Проснулся Добрыня Никитич, рассердился, потом смотрит: стрела-то Ильи Муромца. Разбудил он скорее Алешу Поповича и говорит:
