Он взглянул на меня с изумлением, восхищением и, как мне показалось, даже с некоторой завистью.
- Так вот ты какая!
- А ты разве не такой?
- Такой... Но ты уже в партии, а я...
- И ты будешь с нами. Правда?
- Буду! Обязательно буду!..
Этот короткий сбивчивый разговор скрепил нашу дружбу.
- Так ты, наверное, много знаешь,- сказал Якир, несколько успокоившись.- Если доверяешь...
- Конечно доверяю,- перебила я и познакомила Якира с ленинской оценкой текущего момента и планом подготовки революции в России. Якир слушал очень внимательно, заинтересованно, иногда, желая лучше понять мысль Ленина, задавал вопросы. Я отвечала и объясняла как могла, а в заключение спросила:
- Помогать будешь?
- Еще бы!.. В любое время...
«Любое время» наступило 31 декабря, в канун нового - 1917 года. К этому времени Харьковский комитет большевиков выпустил листовку с призывом почтить память жертв расстрела 9 января 1905 года. Мне было поручено, как и другим подпольщикам, расклеивать эти листовки везде, где удастся. Моим помощником стал Иона Якир. В новогоднюю ночь, изображая влюбленную пару, мы бродили по городу и, улучив удобный момент, клеили листовки на стены, на заборы, на ограды парков.
Помню, мы почему-то оказались у собора на Николаевской площади. Поглядев на железную дверь, Иона лукаво спросил:
- Почтим служителей бога и церкви?
- Почтим! - согласилась я.
Якир очень ловко спиной прижал листовку к двери, будто оперся на нее, спасаясь от ветра. Мы постояли немного, незаметно оглядываясь по сторонам, а потом, весело играя в снежки, удалились на Пушкинскую улицу. Постовой городовой, закутанный в большой башлык, проводил нас хмурым взглядом и даже не окликнул: ведь в ночь под Новый год по улицам бродило немало людей...
Незадолго до Февральской революции Якир решил учиться стрелять из револьвера.
- Понимаешь, пригодится, - убеждал он меня. - Забастовки забастовками, но придет время браться за оружие.
Идея вооруженного восстания владела им целиком.
Мы добыли старый револьвер системы «Смит - Вессон» и часто уезжали на окраину Харькова, где и упражнялись в стрельбе. Целями служили то засохший пень, то заржавленная консервная банка, то клочки белой бумаги, прикрепленные к дереву. Стрельнув раз-другой, мы быстро перебирались на новое место, чтобы не обратить на себя внимания. Впрочем, как правило, ни прохожие, ни тем более полицейские там не появлялись.
И вот наконец свершилось!.. Февральская революция свергла самодержавие. Народ ликовал и митинговал.
