Сделал он это так: подошел к графу, да как даст ему по морде, а потом и говорит:
- Я-то, может быть, и дураковский, а ты теперь сам-то - каковский?!
И весело так засмеялся.
Граф, тупой совсем, почему-то шутки его не понял, не оценил.
Вот таким образом прадед мой стал милиционером.
А после и дед мой, и отец тоже все были милиционерами.
А мне куда же было деваться? Династия! Она, династия Дураковых, до сих пор в милиции старейшая из династий.
Все в нашем роду были милиционерами, даже все бабки-прабабки были женами милиционеров.
Папаня же мой состоял в милиции при складе вещественных доказательств.
Не всегда, конечно же. Он сперва тоже оперативником был. Но после ряда тяжелых ранений и контузий, когда ему в упор заряд картечи в голову всадили, что ему еще оставалось?
Врачи и так удивлялись, почему это он живой ходит? Невероятный случай в медицине, говорили. А то!
Все как есть мозги начисто картечью из головы выдуло, а ему хоть бы хны. Живет. Но все же некоторые изменения, конечно же, в организме произошли.
Чуть было даже в тюрьму мой папаня не загремел за умышленное уничтожение вещественных доказательств.
Дело все в том, что папаня мой приспособился выдувать конфискованные спирт и самогон. А воспитан он был так, что пить и не закусывать не умел. А что можно съесть на складе вещественных доказательств? Правильно! Только эти самые вещественные доказательства. Вот их-то мой папаня и стал употреблять в закуску.
Как только про это распознали, тут же уволили его на почетную пенсию.
Тогда-то он сразу же от скуки меня родил.
И дал он мне на радостях гордое имя - Гертрудий: что означает: герой труда! Вот он я каков! И девиз у меня соответствующий: "Посмотрите - вот каков наш Гертрудий Дураков!".
Ну вот, просветил я вас по поводу своей биографии, а теперь давайте вернемся в нотариальную контору, где Арнольдик с ужасом и состраданием разглядывал мою разбитую физиономию.
- Они вас Очень Жестоко Били? - сочувственно и жалостливо поинтересовался он.
- Да это об стену, Арнольд Электронович! Это все пустяки! Как говорил великий Карлсон: "пустяки, дело житейское".
- Вот звери! - возмутился Арнольдик. - Бить человека лицом об стену это безнравственно! Где же такое видано?! За что эти звери вас так избили?
- Это не они, это я сам, - честно признался я.
- Ничего не понимаю, - приподнял брови Арнольдик. - А зачем это вы себя... так? И где ваш Петюня?
- Я пытался в окно выпрыгнуть... - начал я повествовать о своих злоключениях, но меня тут же перебил нетерпеливый Арнольдик, выдвинув свою теорию произошедшего со мной.
