Вот уж комедия абсурда.
Интересно, они будут прямо смотреть друг другу в глаза? О чем они будут говорить? Я бы все отдала за то, чтобы увидеть лицо Винсента, если разговор зайдет обо мне. Хотя вряд ли это произойдет. Скорее всего, они будут трепаться о деловой чепухе. Чем еще они могут заняться? Нет, ну этим они вряд ли займутся (хотя было бы интересно, и на это я бы тоже не отказалась посмотреть). Но вполне могут поохотиться… или что там еще.
Подумав про Киллиана, я не удержалась от улыбки. Наверное, это было жестоко с моей стороны — давать ему надежду. Но ведь он уже большой мальчик и понимает, что к чему. И вообще, что может быть глупее, чем размышлять о мужчинах! Особенно если их нет рядом. Когда он приедет в следующий раз — надеюсь, что приедет — я найду способ подсунуть ему свой дневник, открытый на записи этого дня. Думаю, что сначала он попытается проигнорировать это из вежливости, но потом увидит там свое имя (надо будет обвести его получше), как бы случайно заглянув, и все же прочитает. Это будет весело.
— Скажи, Дана, каково тебе?
Услышав голос Авироны, я подняла на нее глаза.
— На свободе, — уточнила она.
— Э-э-э… — Я помолчала, собираясь с мыслями. — Хорошо.
— Меня освободили. Так что теперь, наверное, мне нужно будет чему-нибудь у тебя поучиться… как существовать в таких условиях. — Она посмотрела на меня и улыбнулась. — Когда-то я учила тебя, а теперь ты будешь учить меня.
— Освободили? — не поняла я.
Авирона глубоко вздохнула и начала рассказ. Он был коротким и четким — судя по всему, до разговора со мной она уже успела подумать и разложить по полочкам в голове (и в душе) все произошедшее. В другой ситуации я бы от всего сердца порадовалась за того, кто получил свободу, но теперь у меня не поворачивался язык ее поздравлять. Похоже, драгоценный подарок ее тяготил. Хотя по лицу Авироны никогда нельзя было определить, что именно она чувствует. Этим она напоминала мне Винсента: он произносил фразы вроде «мне на самом деле весело», «я ужасно волнуюсь» и «я люблю тебя» с абсолютно спокойным видом, и разве что Великая Тьма могла догадываться, что при этом происходило у него внутри.
— Как же так? — наконец, решилась я задать вопрос, когда Авирона закончила говорить.
Она пожала плечами и медленно покачала головой.
— Не знаю. Что бы там ни было, теперь я здесь. Мне пока что некуда ехать…
— Поживи у меня, — закончила я за нее. — Этот дом такой огромный, что иногда я боюсь тут потеряться.
