— Подождем, — нарушил тишину я. — Отдохни, сестра. Выйдешь на рассвете.
Веста посмотрела сначала на меня, потом — на Дану, которая, заметив ее взгляд, недоуменно подняла брови, и поспешно поднялась.
— О нет, нет, — заговорила она. — Мне нужно выйти прямо сейчас! Я должна успеть в деревню на горе до того, как взойдет солнце. Это очень важно! Кроме того, вас нужно оставить наедине … то есть, позволить вам отдохнуть. Вам предстоит долгая и трудная охота.
При словах «оставить наедине» щеки — и даже шея — Весты залились румянцем. Не глядя на Дану, которая пристально рассматривала ее, она накинула на голову капюшон и со словами «пусть Великая Тьма хранит вас» растворилась во мгле.
— Чертовы храмовые мастера, чтоб им пусто было, — сказала Дана. — И дались же они ей? Что ты сказал Магистру, когда он спросил, где она пропадает?
— Что не знаю, в чем дело.
— Ну ладно, в любом случае, попадет тебе, а не мне — не привыкать.
Поняв, что отвечать я не собираюсь, Дана села и потянулась.
— До рассвета еще долго, — сказала она. — Чем займемся?
— Помолчим, — предложил я.
— А, может, обсудим кое-что очень важное?
Я достал из вязанки несколько веток и подсел ближе к костру.
— Охоту?
Плечи Даны опустились.
— Ну, например, — согласилась она с обреченным видом.
— Мы выждем еще сутки. Сделаем пару кругов по периметру — может, натолкнемся на него в лесу. Ну, а потом пойдем в город. Если, конечно, до этого какой-нибудь особо умный смертный не решит пойти на лесную прогулку и не станет ему обедом.
— Кстати, про обед. Я голодна.
Я бросил ветки в огонь и стал наблюдать за тем, как язычки пламени поднимаются по сухому дереву.
— У нас осталось немного вяленого мяса.
— Ты не понял. Я голодна.
— Думаю, никто не скажет и слова против, если ты по-быстрому перекусишь кем-нибудь из городских жителей. Только зачаруй его потом, сделай милость. Человеческая паника нам ни к чему.
Дана надулась.
— Вот как? — В ее голосе звучала обида.
— Вот как, — ответил я в тон ей, устраиваясь поудобнее на траве.
— Я если я пойду туда и встречу Незнакомца? И буду совсем одна?
— Не завидую бедняге, — сказал я, вложив в свои слова все сочувствие к Незнакомцу, на которое был способен.
Она фыркнула и, поднявшись, села по другую сторону костра.
— А ведь храмовые мастера почти люди, так? — задал я вопрос.
Дана ответила мне красноречивым молчанием.
— И, если они не остаются в Храме и уходят, то стараются найти место, где живут только смертные? Потому что инстинктивно сторонятся темных существ?
