Так, значит, все же смертная игрушка?
— Да. Поэтому она и кормила Ника кровью — если бы он умер, дети расстроились бы. Очень избалованные мальчики.
Последнюю фразу она сказала с таким серьезным лицом, что я с трудом удержался от улыбки.
— Боюсь и подумать, что с ней случилось за тот век с лишним.
— Все гадали и не могли понять. А потом кто-то из старших карателей увидел ее мельком во время одного из путешествий. У нее на плече есть татуировка.
— Да, Ник мне говорил. Что там изображено?
— По правде говоря, это не совсем татуировка. Это шрам. И, как ты сам понимаешь, его мог оставить только один металл — храмовое серебро.
Я поморщился. Мысль об испытанных Незнакомкой в момент нанесения такой «татуировки» ощущениях мне не понравилась.
— Клеймо?..
— Да. Дракон, свернувшийся клубком и держащий лапами свой хвост.
— Символ перерождения.
— Точно. Авирона сказала мне то же самое. А потом предположила, что ее переобратили.
Наверное, мое лицо вытянулось от удивления, потому что Веста удовлетворенно кивнула.
— Я отреагировала точно так же, — сказала она. — Мы искали другие объяснения, но Дэйна нашла доказательство. Как-то раз она отправилась в вампирский клан для того, чтобы обговорить какие-то вопросы. В дороге решила отдохнуть в деревеньке неподалеку от замка Мао. Незнакомка с сыновьями пришла к дому человека с печатью Лилит — их привлек запах. У человека был кинжал из храмового серебра, и он, защищаясь, попытался напасть на Мао. Нанес ей два удара, но оставил только пару царапин.
Я бросил в костер истлевшую папиросу.
— Ты понимаешь, как это звучит, сестра?
— А ты понимаешь, почему ее кровь так подействовала на Ника? Его раны заживают за считаные минуты, он не стареет, не болеет, может долго обходиться без сна. Он смог вылечить карателя, который находился на грани ментального истощения. Если бы этот охотник пил кровь, то я бы предположила, что Мао способна дать темную жизнь без обращения.
А если бы Веста была человеком, то я всерьез испугался бы, что у нее жар.
— И Орден об этом до сих пор не знает?
— А даже если узнает, что произойдет? Этот процесс отнял у нее много времени — больше века. И Великая Тьма знает, какую боль ей пришлось вынести. Недаром она полностью закрылась от внешнего мира — уж точно не потому, что стала неуязвима. Ты сам знаешь, каково это — выложиться полностью, потратить все силы можно за считаные минуты, а восстанавливать их долго и больно. Времена Реформы прошли, Орден не пойдет на такие жертвы — никто не будет ставить опыты и ждать сначала результатов, а потом становления нового порядка. Даже ради поколения карателей, которые не боятся храмового серебра.
