— Ты таймырский Кожаный Чулок, — сказал я ему вечером. Мы сидели в его комнате и перевязывали собакам лапы, израненные о фирновый лед, — часть пути пришлось идти проливом. Куркин поднял голову и вынул трубку изо рта. Я описал ему подвиги Кожаного Чулка.
— Нет, — вздохнул он, — я плохой следопыт, знаешь. Под землей глубоко не вижу. Другие видят лучше…
И он рассказал историю каменного меридиана.
В бытность свою на Новой Земле случилось Куркину сопровождать геолога зимовки в поездке в горы. Поездка оказалась несчастливой. Геолог упал, сломал ногу, Куркину пришлось тащить его на себе. На полпути налетела пурга. Отсиживаться было некогда, пробиваться наугад тоже не имело смысла — геолога при падении угораздило разбить компас.
Как определить, где север, где юг, когда вокруг только белая муть?
— Копай землю, Куркин, — сказал тогда геолог. Куркин всмотрелся в него. Не бредит ли он? Геолог повторил приказание.
Вдвоем они принялись быстро копать землю и дошли до коренных скальных пород. Геологу достаточно было увидеть, как залегают горные пласты, чтобы определить свое местоположение. Ведь Новая Земля представляет собой горный кряж, вытянутый по длине с севера на юг и почти совпадающий с направлением меридиана. А с направлением горного кряжа совпадало и простирание горных пород…
— Это следопыт, — сказал Куркин, — а я что? Я охотник.
…За долгую зиму-ночь мы исходили с Куркиным много километров по берегу, побывали в бухте, где отстаивалась «Вега» Норденшельда, ночевали в домике, построенном спутниками Амундсена.
Сполохи играли на северо-восточной стороне неба. Складки северного сияния колыхались, будто их раздувал едва заметный ветер. Что там, за этим радужным занавесом, — ворота в сказку или все такой же пустынный безбрежный лед?
Я подолгу простаивал так, опершись на ружье и неотрывно всматриваясь в даль. По ту сторону пролива, в каких-нибудь тридцати пяти милях к северу, начиналась Северная Земля. С мыса Челюскин ее видно только в очень ясную погоду, обычно горы ее задернуты непроницаемой пеленой.
Мысль о Северной Земле с тех пор, как я узнал историю ее открытия, неизменно поддерживала и ободряла меня.
Если уж этот огромный гористый архипелаг, расположенный совсем рядом с материком, открыли так поздно, то что ж удивительного, что не открыта еще Земля Санникова?
Минуло двести лет с тех пор, как штурман Семен Челюскин, участник экспедиции лейтенанта Прончищева, добрался на собаках к мысу, названному впоследствии его именем. Семен Челюскин долго стоял, держа у глаз подзорную трубу и вглядываясь в неспокойное море. Даль затянута была туманом. Туман, туман, — хоть режь его ножом!
