Как только врач вышла, Валерий вырвал из истории ксерокс старикова паспорта, сложил вчетверо, сунул в карман. Авось пригодится. Доктор вернулась, подала записную книжку в пожелтевшем от времени картонном переплете, сзади год выпуска — 1985. Где-то он уже видел такую, но та была мятая, потрепанная. Пролистал: какие-то незнакомые фамилии, адреса.
— Лейла Анатольевна, вы не знаете, к кому-нибудь из больных он мог пойти? Может, дружил с кем-то?
— Поговорите с Павловым. Они общались вроде. Он вечно у телевизора торчит. Худенький такой дедок, усы щеткой, не перепутаете. Зовут Иннокентий Петрович.
— Спасибо! — Валерий вышел в коридор.
Вот, кажется, и Павлов: вытянутый на коленках синий спортивный костюм, старческая гречка на лысине.
— Здравствуйте! Иннокентий Петрович? Кивок, весьма недружелюбный.
— Я внук Лугова. Никак найти его не могу. Выписался — и как в воду канул.
— А я здесь при чем? — ощетинился старикашка, нажимая кнопку на пульте.
— Куда Константиныч мог податься, мне почем знать? Я ему не нянька! Ты внук, ты и думай! У родственников искал?
— У каких еще родственников?! Нет у него здесь никого, кроме меня. Павлов ухмыльнулся:
— Он же коренной москвич! Мать на Кузьминском кладбище похоронена. Могилку еще отыскал, сходил, цветочки отнес. Потом помянули, как полагается.
— Какая еще мать?
— Ну, не моя же! — старик хлопнул сложенной газетой по столу, будто муху убил. — Ты чего, парень, тормозишь? Или прабабку забыл?
Про предков Валерий ничего не знал. То есть они, конечно, были, но не здесь, это точно. «Дед из Ташкента родом, и в паспорте у него так записано».
— Эй, мысли в кучу собери! Ты бухой или как? Константиныч сестру здесь отыскал, двоюродную, что ли. Может, к ней подался?
— А зовут ее как?
— Он не говорил, а я не спрашивал. Да и вообще дед твой не из болтливых, один раз только язык развязал по пьяни, а потом ни-ни. Странный он, все спешил куда-то. Какие, спрашивается, дела могут быть в восемьдесят лет? Ну, все, хватит! Сейчас передача интересная будет! — и потянулся к пульту.
Уже сидя в машине, Валерий вынул из кармана записную книжку, открыл, прочитал:
«Бондарь С. Ю. 1895–1952,
Надеждина Ольга Ивановна 1907–1971,
Ситникова Антонина Сергеевна, ул. Спиридоновка 22/2, кв. 5,
Надеждина Владлена Семеновна, ул. Саянская б, кв. 18».
Прочитал еще раз. «Может быть, родственники? Зачем-то ведь он приехал сюда, — Валерий повертел блокнотик в руках. — Точно, дед, когда таскался по Москве, все писал что-то. Ладка смеялась: "Заметки маразматика!" Так, может, людей этих искал? Допустим. Но при чем здесь я? А ведь эту книжку он специально оставил, еще переписал поразборчивей, чтоб понятно было. Значит, уверен был, что приду! Вот и доказательство — он убил! Пусть косвенное, но подтверждение. Убил ни в чем не повинного ребенка и теперь еще издевается, за нос водит!» Валерий задохнулся от ненависти, даже сейчас старик его переигрывает, диктует, куда идти. «Главное, выбора нет! Найти гада, пока не поздно! Пройду по адресам, хотя его там быть не может. Узнаю что-нибудь. Начну с Надеждиной. Саянская улица, здесь недалеко».
