— Но она была в Европе. У нее есть другое имя — Лу Бельмонте.
Нево поставил рюмку на стол, так и не выпив вино. Он уже больше не мог скрывать своего удивления.
— Лу Бельмонте!! — повторил он растерянно.
Она кивнула.
— Значит, ты ее все-таки знаешь?
Нево задумался, взглянул на тлеющую сигарету, которую он держал в руке. Его гладко зачесанные назад волосы блестели в свете лампы.
Она повторила свой вопрос:
— Ты ее знаешь?
Он поднял глаза и, казалось, попытался сперва осмыслить ее вопрос.
— Я познакомился с ней там.
— И хорошо ее знаешь?
От нее не ускользнуло, что он стал держаться несколько иначе.
— Нет, — сказал он, а потом спросил с интересом: — Какое задание у нее было в Европе?
— Ты же знаешь, что меня не информируют… Это в ведении особого отдела, — ответила она.
— Хм, правильно! Я забыл.
Какое-то время Нево задумчиво смотрел в одну точку, а потом повернулся к своей партнерше и сказал изменившимся тоном:
— К ней тебе действительно нечего ревновать!
— Почему? — недоверчиво спросила она.
— Она вела себя там так сумасбродно! — Он раздавил свою сигарету в пепельнице. — Без меня, конечно!
Он поднялся и пригласил ее на танец.
Д-р Баллье вместе со студентом устанавливал перед экраном телевизора кинокамеру.
Несмотря на ранний час, все уже были в лаборатории. Часы, стоявшие в передней, только что пробили семь. Здесь, в лаборатории, удары звучали приглушенно.
Редактор сидел рядом с адвокатом, и оба наблюдали за картиной на экране. Петер присоединил съемочный аппарат к электросети. Бросив взгляд на экран, он сказал:
— После вчерашней грозы изображение стало ярче и отчетливее, чем обычно.
— Тем лучше для наших киносъемок, — ответил Баллье, пропуская начало пленки через грейфер. — Ну вот, сейчас один пробный кадр, а потом, я считаю, можно и начать.
Теперь Баллье и Петер могли присесть к экрану. На экране профессор Тербовен вместе с Нево стоял у походного столика, на котором была расстелена белая карта — видимо, план древнего города. Они что-то обсуждали, и профессор неоднократно показывал на карту. Рабочие-туземцы находились метрах в двадцати позади них и старались освободить вход к большому зданию.
Через некоторое время Баллье повернулся к сидевшему рядом с ним Петеру Тербовену.
— Вы знаете, господин Тербовен, мне непонятно, зачем ваш отец вообще организовал эту экспедицию! Он сделал изобретение, которое превосходит все то, что я до сих пор считал возможным, и бросил работу на произвол судьбы, подверг себя трудностям и опасностям, подстерегающим любую экспедицию в тропиках! Разве ваш отец был к тому же археологом?
