Поднимаю голову и осматриваюсь. Все плывет перед глазами, голова кружится. Возможно ли, что это первые признаки заражения? Не может все происходить так быстро...
До задворков помутившегося сознания доходит обрывчатая картина событий. Справа Артем, уперев приклад дробовика в плечо, с колена разряжает подствольный магазин в невидимую цель. Цевье в его руке дергается туда обратно, как заведенное -- щелк-щелк-щелк. Сколько же в этом "Ремингтоне" патронов? Такое ощущение, что Арт высадил по меньшей мере с два десятка.
Слева орет благим матом Женя. Его дробовик разряжен, так что он гвоздит "прокаженных" прикладом направо и налево, разбивая черепа и ломая челюсти. Замечаю в его левом бедре продолговатый блестящий предмет, спустя мгновение понимаю, что это нож, загнанный в ногу по самую гарду. Как он там оказался? Не знаю...
Вокруг меня постоянно мелькают босые ступни. Такое ощущение, что "прокаженных" в доме тысячи. Они текут внутрь со всех сторон -- из дверей, из окон и, кажется, прямо с потолка. Пол устилают обнаженные тела убитых, но по сравнению с живыми их ничтожно мало. Интересно, есть ли среди них тот, кто укусил меня? Надеюсь, что да.
Потом чьи-то мягкие руки опускаются мне на плечи и клонят на бок.
"Ложись", -- слышу знакомый хрипловатый голос.
Ева.
"Ложись-ложись-ложись. Тебе нужно отдохнуть".
Она что, бредит? В голове крутится только одна мысль: "меня надо пристрелить, меня надо срочно пристрелить, пока я не превратился в одну из этих тварей!"
Но я не могу произнести ни слова, на губы словно наложена печать.
"Ложи-ись, вот так!"
Чувствую под лопатками твердые доски пола. Надо мной нависает чуть полноватое лицо Евы. Почему я так хорошо его вижу? На дворе едва-едва рассвело, но я различаю каждую морщинку на коже, каждую впадинку и родинку... Оно приближается ко мне, точно огромная луна, заполняя собой все видимое пространство. Пышные волосы щекочут щеки.
Убей меня, хочу сказать я ей, но губы спаяны невидимым клеем.
"Засыпай!" -- холодные ладони ложатся мне на нос и рот. -- "Засыпай!"
Она принимается давить. Сильно... еще сильнее.
Сплющиваются ноздри, не пошевелить губами. Нечем дышать. Нечем дышать!
Я начинаю брыкаться, но Ева крепко меня оседлала. Колени пригвождают руки к полу, голова и шея обездвижены.
Я хочу жить! -- вдруг отчетливо понимаю я. -- Отпусти меня, я хочу жить!
Но силы уже покинули тело. Одурманенный кислородным голоданием мозг теряет связь с реальностью.
