Юрий. Был бы я царем… Эх…
Густав (с улыбкой). Почему бы тебе не быть им?.. Не говорили ли мы давеча, что нет ничего невозможного? Рожденный принцем крови, ныне я бедный философ, алхимик. Ты живешь в стране, чьи граждане становились властителями.
Юрий. Я не умею ни пользоваться кинжалом, ни делать ядовитые настои…
Шубин. Гость дорогой!
Густав. Трон всегда обходится дороже, чем он стоит. Ну ладно. (Встает.) Дмитрий, приходи ко мне. Расскажешь про Яик и животных, на которых ты охотился в степи.
Акулина. Ваше высочество, соблаговолите снизойти выслушать мою униженную просьбу. Вот мой сын, бедный малютка, которого я месяц назад отняла от груди; соблаговолите взглянуть на его руку и сказать мне, какова будет его судьба в этом мире.
Густав. Об этом надо спрашивать финнов да цыган, дорогая. Прежде я и правда немного занимался астрологией; но это, я думаю, все химера.
Акулина. Ах, ваше высочество, вы такой ученый! Вы предсказали лунное затмение, и луна затмилась точно в назначенный вами час. Вы предсказали, что вишневые деревья померзнут, и они померзли. Не говорили ли вы Михаилу Ракову, что он будет сослан, и вот он в Пелыме, в Сибири. Смилуйтесь, скажите мне, какая участь ждет это невинное дитя.
Густав. Ну ладно, лучше сделать то, что взбрело женщине в голову. Посмотрим ладонь. Будем действовать согласно правилам хиромантии, то есть прорицать, внимательно рассматривая линии руки. Что ж, судя по тому, как этот малец сжимает кулачки, он не даст пропасть дукатам своего папаши Шубина. Настоящий купец, хороший золотарь, который не примет граната за рубин, а венецианский жемчуг отличит от восточного. Ну-ка, матушка, взгляни сама на эту линию на ручке, как прямо она идет, ее не пересекает ни одна складка: жизнь счастливая, жизнь спокойная; деньги, никаких тревог, никаких заслуг… (Целует ребенка.)
Акулина. Да благословит вас Господь! Он будет счастлив! (Лобызает руку Густава.)
Юрий. А мне, ваше высочество, вы не расскажете мой гороскоп? (Подставляет раскрытую ладонь.)
Густав. Твоя рука удивляет меня… Кто ты, откуда пришел?
Юрий. Я был запорожцем… Но кем я буду потом?
Густав. Ты, верно, сын атамана?
Юрий. Приемный. Я никогда не знал своих родителей.
Густав. Линия жизни у тебя короткая… но блистательная. Поистине! В конце концов, хиромантия — это наука, не основанная ни на чем серьезном; но… это странно! Ты запорожец? Если бы ты был сыном короля, я бы тебе сказал… Все это безумие!
Юрий. Короткая и блистательная, о такой жизни я и мечтал.
