, — важно, свысока сказала Таня. — Поэтому отец так помешан на ней. И во мне есть
нечто, и не видит этого только последний дурак». Паша возмутился и дал сестре подзатыльник. Они подрались — с большим ожесточением, причем обе стороны понесли чувствительные потери. Паша не отличался великодушием и расквасил сестре нос. Помирились они перед самой поездкой на Богояр.
Уже на пароходе Паша вспомнил о недавнем разговоре, оказывается, кое-что его заинтересовало. Не слишком… Слишком не надо ничем интересоваться, а то набьешь мозоли на мозги. Но теплоход плыл мимо низких и скучных невских берегов, бар был еще закрыт, а сестра все равно торчала у него в каюте, и Паша вернулся к прерванному побоищем разговору.
— Ты считаешь мать красивой?
— Если хочешь знать, в молодости она была даже красивей меня, — заявила Таня, и у брата опять зачесались руки. — Она зачем-то уничтожила все свои довоенные карточки, но у отца в бумажнике есть крошечное фото, вырезанное из группового снимка. Какое у нее лицо!.. Нет, я, конечно, пас перед матерью, — охваченная внезапным смирением, сказала Таня. — Зато у меня есть характер!.. — смирение отступило перед новым напором самодовольства. — А маман этим не блещет.
— Во зазналась! — восхитился брат. — Ты начинаешь мне нравиться.
— А ты мне — нет. Терпеть не могу желторотых.
Паша заводился с полоборота, но в поклонении сестры был уверен. К тому же сейчас его занимало другое.
— По-твоему, мать бесхарактерная?
— Конечно! Она не любит отца, а живет с ним и даже не изменяет.
— А ты почем знаешь?
— Мы как-никак соседки…
— Ну, ты сильна!.. А ее заграничные поездки? Думаешь, за красивые глаза?
— Болван!.. Мать — крупный ученый. Другие нахватали должностей и премий, но если требуется наука, посылают мать. А когда придуманные командировочки, за костюмчиками для внуков… — Она не договорила. — Не знаю… Возможно, у матери есть характер… или был когда-то, но она от него отказалась. Ей так проще. Во всяком случае, дома. А на работе… — Таня пожала плечами. — Она заставила себя уважать.
— А я не верю, что мать настоящий ученый. Погасшие люди бесплодны.
— Видать, ты сильно мучаешься, что мать на тебя плевать хотела!
— Касса-то ведь у отца, — рассудительно заметил Паша. Остальное меня мало волнует. Тем более что отец насюсюкался надо мной за двоих. Но ты тоже зря разыгрываешь из себя маменькину дочку.
— А я и не разыгрываю… Но тебя мать просто не видит, а меня… Она заколебалась и вдруг сказала искренне: — То ли жалеет, то ли хочет полюбить…
