Скрытые сокровища. Путеводитель по внутреннему миру ребенка | страница 70



Глина – прекрасный материал, помогающий ребенку вступить в контакт, выразить и проработать скрытые гневные эмоции. Поскольку эти чувства дремлют в душе ребенка как тяжелые камни, то для освобождения от них требуется помощь. Я хочу еще раз повторить, что подобные загнанные внутрь эмоции редко выплескиваются полностью в одном катарсическом переживании, они высвобождаются постепенно, маленькими порциями. У детей не хватает душевных сил, чтобы справиться со слишком большим одноразовым выбросом этих чувств. Их пугают сами эти чувства. Поскольку они так испуганы, мне приходится немного их подталкивать, как в случае с Сьюзан, одновременно концентрируя внимание на предмете в легкой, неугрожающей манере.

Другой пример – одиннадцатилетняя девочка, подвергавшаяся физическому и сексуальному насилию со стороны приемного отца. Она тоже испытывала трудности с выражением чувства гнева на отчима или на кого-либо еще. Однажды я попросила ее вылепить глиняную фигуру отчима. Девочка занималась очень долго, но сделала только голову. В конце концов я попросила ее остановиться и поговорить с глиняной головой. Но, несмотря на все мои уверения, что это всего лишь вылепленная фигура, а сам он ничего никогда не узнает, она выглядела взволнованной и расстроенной. Тогда я попросила разрешения самой поговорить с головой и заявила: «Мне не нравится, как ты поступал с моей подругой. Меня это приводит в бешенство!» Девочка рассмеялась, но все еще не могла ничего сказать. Я протянула ей молоток и предложила ударить по фигурке, еще раз напомнив, что это всего лишь глина, а отчим не знает о нашем разговоре. Девочка попросила сделать это за нее, но получила отказ: я сказала, что она должна сделать это сама. Она испугалась, но взяла молоток и нанесла несколько ударов по глиняной голове, приговаривая: «Ты у меня еще получишь!» На следующих сессиях она смогла все более и более открыто, честно и энергично выражать свою злость на обидчика. В ходе занятия ее поза и поведение изменялись, и стеснительный, скованный ребенок уступал место сильной, счастливой, искренней, энергичной юной леди.

Я работала с одним восьмилетним мальчуганом, Томми, который пытался направить свой гнев в сторону, вымещая его на цветах в саду, мучая кота и демонстрируя другие формы разрушительного поведения. Занимаясь с глиной, он вылепил много крошечных человечков и всем им дал имя «мистер Совершенство». Мальчик поместил свои творения в глиняный космический корабль и со всей силы влепил по нему. Он повторял это снова и снова на протяжении множества сессий, но никак не мог овладеть своими чувствами. Отец, который, по словам матери, все время ожидал от мальчика только безупречных поступков, не захотел встретиться со мной. Я поинтересовалась у Томми, хочет ли кто-нибудь из знакомых ему людей, чтобы он был совершенным. Но ребенок не мог вспомнить ни единого имени. Тогда я спросила: может быть, его отец ожидал от него безупречности? Томми пожал плечами. Я сказала: «Если бы мой папа хотел, чтобы я была совершенной, я бы взорвалась от досады». «Да! Это так!» – последовал ответ. После этого мальчик смог распознать в «мистерах Совершенство» своего отца, размазывая их внутри космического корабля. А так как отец отказался прийти на сессию, я настояла на разговоре по телефону и порекомендовала ему хотя бы на неделю прекратить критиковать сына. Пытаясь защищаться, он поначалу отрицал, что критикует мальчика, и тогда мне пришлось мягко разъяснить, в чем именно ребенок может видеть указания на свои недостатки, после чего отец залился слезами. Он сам в детстве регулярно подвергался жестокой критике. И нет нужды говорить, что после этой беседы по телефону в моей работе с его сыном наметился значительный прогресс.