Завоевав Азов, по словам публициста Ивана Солоневича, на свой страх и риск, так сказать, по собственной инициативе, казаки предложили московскому царю «взять Азов под свою высокую руку». И вот здесь начинается еще одна загадка русской истории.
Одни выдающиеся отечественные историки утверждали, что Михаил Федорович Романов, первый русский царь династии Романовых, был человек умный, мягкий, но бесхарактерный; «может быть, за неимением данных, а может быть, так было и в действительности, но перед нами он является заурядным человеком, не имеющим “личности”» (С.Ф. Платонов, 1917). Историк В.И. Сергеевич в своей книге «Земские соборы в Москве. Сборник государственных знаний» (СПб., 1875), издание официальное, указал, что «уже при Михаиле, в 1642 году, когда собрание (Земский собор. — Авт.) высказалось в громадном большинстве за окончательное присоединение Азова, захваченного казаками у татар, царь принял в конце концов противоположное решение». Мог ли слабохарактерный царь принимать такие решения? Едва ли. Более того, когда «выдающиеся государственные люди» на Земских соборах вели себя «необузданно», то по приказанию «бесхарактерного, мягкого» царя секретарь (дьяк) давал провинившимся пощечины (например, князю Гагарину) либо наказывал рядом палочных ударов (дворянина Чихачева).
А решение оставить Азов туркам Михаил Федорович, которого иностранцы, между прочим, после избрания его царем в 1619 г. называли не иначе, как «казачий ставленник», принял по двум причинам. Во-первых, из-за напряженных отношений с Речью Посполитой, поскольку польский король Владислав продолжал считать себя полноценным московским царем, избранным в Смутное время Боярской думой, и упрекал Михаила, что тот ему тогда присягнул, как царю. Во-вторых, ввиду двуличной позиции дворянства, которое, выказывая желание в пользу присоединения Азова, тем не менее не хотело выделять средства на восстановление полностью разрушенной крепости. Жить было тогда трудно всем на Руси, не только мелкому дворянству. В итоге Земский собор 3 января 1642 г., за исключением представителей Великого Новгорода, Смоленска, Рязани и других «окраинных» (пограничных) городов, решил положиться на царскую волю. Побывавшие в Азове посланники доложили царю: «Город Азов разбит и разорен до основания и вскоре города поделати никоем образом нельзя, и от приходу воинских людей сидети не в чем»>{56}. Казакам прислали на Дон благодарственную грамоту за мужество и 5 тысяч рублей, сумма по тем временам астрономическая. Москва умыла руки.
