…Он приходит в себя, и воспоминания обжигают его сильнее прежнего. В смятении перебирает он события последнего времени и вдруг понимает, что дело не в самих событиях, а в том, что он думает о них на чужом языке. Устройство ничего не изъяло из его памяти, наоборот — в него ввели информацию, предназначавшуюся кому-то другому.
Он выбирается из кресла и подходит к стене. В полном сознании, отдавая отчёт в своих действиях, он поднимает с пола оставленный неизвестно кем остроконечный брусок металла и взламывает шторку ниши, на которую раньше не решился бы и взглянуть.
Из ниши он извлекает четыре странных предмета — четыре набора тонких прямоугольных пластин — и некоторое время изучает их, разбирая чужие условные знаки. «Прахов Григорий…» На той планете (он уже знает о её существовании!) это называется именем. Даже если человек сменит работу или станет калекой, его всё равно будут называть Прахов Григорий…
— Ну-ка, дай сюда паспорт!
Гриша сунул руку в нагрудный карман рубашки и протянул мне красную книжицу. Я долго всматривался в фотографию. Гришкино лицо. Никакой разницы. Разве что чуть моложе.
— Чьи документы? — спросил я. — Как они вообще туда попали?
— Всё просто, — сказал он. — Это документы одного из… наблюдателей, работавших здесь, у вас…
Из-под меня чуть скамеечка не вывернулась.
— Но они уже все отозваны, — поспешил добавить он.
— То есть нет их сейчас на Земле?
— Ни одного. Я же говорю: все отозваны…
Я перевёл дыхание и малость успокоился.
— А почему отозваны?
— Из этических соображений, — сказал Гриша.
— Чего-о?
— Из этических соображений, — повторил он. — Было решено, что тайно изучать — недостойно. И наблюдателей отозвали.
Я ошалело поглядел на Гришу, потом на фотографию.
— Постой! А у него паспорт откуда взялся?
— Это его паспорт. Выдали, когда исполнилось шестнадцать лет…
— Ах, чёрт!.. — Я вспомнил давний разговор Гриши с матерью. — Так их, выходит, что? В самом деле сюда детьми забрасывали? И подменяли потом?
— В самом деле…
И ведь по-умному всё рассчитали, собаки! Знали, видно, что для нас они — на одно лицо. Вернётся такой пацан откуда-нибудь с каникул — да кто что заподозрит! Ну характер изменился, ну и что? Переходный возраст — бывает… Из этических соображений… Долго они что-то соображали.
— На, держи. — Я приподнялся и отдал паспорт Грише. — И что там с тобой дальше было?
— Дальше… Дальше я воспользовался «приёмником».
…Оказавшись внутри цилиндра, он закрывает люк, отсекая разом и Дом Стражи, и рыжеволосую преступницу с выжженной памятью, и всю свою прежнюю жизнь.
