В окно смотрит белая лунная ночь. Полоса .мертвого света лежит на кушетке, на столе, полотенцем спадает на пол. Ночь застыла. Не слышно ни шагов, ни голосов.
Через стекла окон виден кусочек синего неба в холодном, равнодушном блеске многочисленных звезд. Неподвижная бескрайная ночь...
Тяжело Маше ночью. Сколько горьких дум передумано в длинные зимние ночные часы. Все вспомнила, обо всем перемечтала, осталось только одно : тоска - давящая, тягучая. И ничего нет тяжелее ее.
Днем можно забыться, убежать от нее, а ночью она камнем ложится на грудь.
"Если б одно только слово от Семена.
Только одно слово, что жив, ну и здоров - и больше ничего. Тогда все станет другим.
Два месяца и четыре дня нет писем. Писал, что бои были сильные. Может, ранили? Или заболел? "Поплачь, поплачь, легче будет", - говорит свекровь. А где те слезы взять? Нет слез -- все высохли... С той поры, как ушел Семен, не заплакала ни разу..."
Долго и медленно плывут невеселые думы.
...Видит она: человек идет по полю. Шинель его распахнута, ветер поднимает полы. Это Семен. Он возвращается домой...
Ну да, домой, на побывку... Подходит к хате. Поднимает руку и стучится... Переждал немного, послушал и снова стучится... Маша прислушалась - тоненько дребезжит окно. Семен стучится, а Маша лежит и не может шелохнуться. Что это с ней делается?
- И ночью нету от него покоя, - ворчит на печи бабуля.
"Почему она- такая неласковая? Она, наверно, но знает, что это Семен?"
- Это ж Семен! - слышит Маша сквозь дремоту свой голос и вскакивает. Дрожащими от волнения руками она ищет платье и не может найти.
- Какой тебе Семен? Это ж твой бригадир, чтоб его лихоманка взяла, бессонного.
Свекровь, кряхтя, сползает с печи, долго в темноте, возле нечи, шарит по полу, одевает валенки, зажигает лампу и, наконец, топает в сени. Гремит засов.
- Нет на тебя угомону, бессонный, - неласково встречает она вошедшего.
- Тихо, тихо. Я только на минутку.
- И ночью покоя не даешь...
- А я не до вас. Спите, будьте ласковы, на здоровье. Маша, извини уж, что потревожил поздно, - завтра опять поедешь в лес. И все, кто сегодня был. Что с тобой?
Не простудилась? Ты больная?
- Ничего, - с трудом выжала из себя Маша. - Ничего. Сон приснился беспокойный... Не бойся, я поеду.
Бригадир, молодой рослый хлопец, без руки, в поношенной фронтовой шинели с выцветшими петлицами, обеспокоенно посмотрел на Машу. Она выше натянула одеяло.
