* * *
До Минска мы добрались на транспортном «Юнкерсе» с промежуточной посадкой в районе Позена. Меня и моих спутников разместили в гостинице для офицеров в центре Минска. Ужиная в ресторане, наполненном офицерами вермахта, люфтваффе и СС, я почувствовал, как возвращаюсь в привычную военную обстановку. Здешний тыл совсем не похож на берлинский.
Наутро я немедленно отправился в штаб Баха. Штаб оказался весьма скромен по размеру и количеству работников. Бах принял меня незамедлительно.
— Хайль! Не ожидал вас увидеть так быстро, — отрывисто произнес Бах, отвечая на мое приветствие. — Садитесь, оберштурмбаннфюрер. И сразу приступим к делу.
Что он и сделал.
— Я получил ответственное задание лично от рейхсфюрера. На меня, как на высшего руководителя СС и полиции «Руссланд-Митте», возложена задача обеспечить охрану совершенно секретного объекта, возводимого по личному приказу фюрера. Объект сооружается на стыке границ между Рейхом, Украиной и Белоруссией. Получив задание от фюрера, рейхсфюрер оказался в щекотливой ситуации. Очевидно, что фюрер придает данному объекту исключительное значение. Однако избранный для его сооружения регион оказывается в пересечении интересов целых четырех административных структур: руководств Восточной Пруссии, Генерал-губернаторства, Имперского комиссариата Украины и Генерального комиссариата Белоруссии. Именно в связи с этим обстоятельством рейхсфюрер ходатайствовал перед фюрером о необходимости сосредоточения вопросов безопасности объекта в одних руках, дабы избежать неизбежных трений между территориальными управленческими аппаратами и местными отделами гестапо и СД. Таким образом, ответственность за охрану объекта и обеспечение секретности его деятельности оказалась возложена на меня, как на Высшего руководителя СС и полиции «Руссланд-Митте». Но главное: учитывая важность оперативного решения проблем, связанных с обеспечением секретности и безопасности столь важного объекта, фюрер наделил меня правом осуществлять необходимые мероприятия в прилегающих в Белоруссии районах Украины, генерал-губернаторства и даже Рейха без обязательного уведомления местных властей. Вот так!
Бах сделал паузу и строго взглянул на меня с целью выяснить: оценил ли я важность стоящей перед ним задачи, тяжесть которой он собирался разделить со мной. Честно говоря, мне стало не по себе от его тяжелого взгляда, не теряющего своей холодной суровости даже пройдя сквозь стекла круглых очков. Бах напоминал мне моего школьного учителя, и, видимо, вследствие этого мой страх перед ним носил инстинктивный характер. Если бы я стоял, то я бы вытянулся под этим взглядом по стойке «смирно». Но поскольку я сидел, то всего лишь выпрямил спину и твердо взглянул Баху в район переносицы, создавая впечатление «пожирания глазами начальства».
