В первом оказались каменные плиты и мерзкий ритуальный кинжал. Я открыла следующий ящик и нашла в нем груду скарабеев – от них явно струилась темная злая энергия, но недостаточно сильная, чтобы повлиять на атмосферу во всем музее.
Рядом стояли еще четыре ящика, но они еще не были распакованы. Я оглянулась, и увидела, что Генри уже вытащил десятка полтора шабти и расставил их на полу, словно они были оловянными солдатиками.
– Генри, – прошипела я. – Это не игрушки! Это артефакты, которым четыре тысячи лет! Положи их назад.
Я присмотрелась к глиняным фигуркам, и мое сердце тревожно забилось. Я медленно подняла с пола одну из фигурок.
– Эй, ты разрушила строй моих солдат! – запротестовал Генри.
Не обращая на него внимания, я принялась рассматривать фигурку, которую держала в руке. Она изменилась. Черты лица шабти стали более четкими, а выражение самого лица более суровым.
Но нет. Это было просто невозможно. Я закрыла глаза и постаралась сосредоточиться. Неужели ощущение тревоги возникло у меня из-за этих шабти?
Я подождала секунду, другую… ничего. Нет. Какие бы странные изменения ни происходили с этими глиняными солдатиками, не они были причиной моего беспокойства этим утром. Впрочем, изменения, произошедшие с шабти, означали, что теперь мне предстояло распутывать две загадки.
– Хорошо, Генри, – сказала я, возвращая фигурку шабти в ящик. – Сложи их на место. Теперь мы пойдем в катакомбы.
– Перестань, – обеспокоенно ответил Генри. – Это вовсе не катакомбы.
– Как знаешь, – произнесла я, направляясь к двери.
– Не катакомбы, – упрямо повторил брат. – Просто старое барахло, которое отнесли в подвал. Барахло, которое никому не нужно.
Генри был прав. Это были не катакомбы, а просто подвал, в который складывали всякие ненужные экспонаты. Правда, очень мерзкие экспонаты, если честно – там, на глубине четырех метров под землей, хранились мумии, гробы, неизвестно кому принадлежавшие скелеты. По мне, так самые настоящие катакомбы.
Я открыла дверь и поежилась, когда из-под земли меня обдало струей затхлого ледяного воздуха. Запахло сырым погребом, плесенью и…
– Хорошо. Здесь все на месте, – сказала я, повернулась и наткнулась на Генри, который осторожно заглядывал в темный подвал через мое плечо.
– Откуда ты знаешь? – поинтересовался он.
– Просто знаю, и все, – ответила я. Не стану же я ему объяснять, что не ощутила в тяжелом воздухе никакого движения энергии, никаких перемен. Подвал напоминал злого, но глубоко спящего зверя, которого уже сто лет никто не тревожил.
