– Что же нам делать? – спросил Билл.
– Полагаю, стоит попытаться образумить этих дикарей, – вздохнул Эллиот. – Хотя, должен заметить, они решительно настроены приготовить из нас фрикасе! Как ни приятна мне твоя компания, однако жаль видеть тебя здесь. Когда тебя потащили прочь, они что-то кричали насчет жертвы для одного из младших божеств.
Билл кратко изложил происшедшие с ним события.
– Хм-м. Страшно интересно, – произнес Эллиот. – Секретный туннель, говоришь? И охраняется ящероподобным ацтекским божеством. Знаешь, Билл, что-то не нравится мне вся эта природа-погода. Как-то не похоже все это на «Аризону конца девятнадцатого века». Не знаю.
Билл не очень разбирался в истории – и сейчас это заботило его меньше всего, – он с тревогой наблюдал, как угрюмая скво тащит к нему очередную охапку дров. Естественно, самое большое полено она уронила прямо на его большой палец. Он подавил стон и процедил сквозь зубы:
– Тебе что, не нравятся вон те огромные ступеньки?
Ступеньками Билл назвал каменную пирамиду, метров пятнадцати высотой, покрытую потеками засохшей крови, украшенную человеческими сердцами, улыбчивыми черепами, похоронными венками и выгоревшими на солнце ленточками.
– Нет, Билл, нет. Такие пирамиды встречаются у всех индейских племен.
– Тогда, может, этот лекарь со странным акцентом, что все время дует «Фостер»?
– Нет, нет, Билл. Лекарь – неотъемлемая часть любого племени западных индейцев.
Билл хотел было поскрести затылок, да не вышло.
– Послушай, отложил бы ты на время свои лекции по истории и подумал бы лучше, как нам отсюда выбраться.
– Все это очень любопытно. Во многих отношениях – это идеальная картина из жизни американского Запада. Но есть некоторые аномалии.
– Лошади, что ли?
– Я понимаю, ты получил никудышное образование и словарный запас у тебя весьма ограничен. При чем здесь лошади? Аномалии – это любые явления или объекты, которые не вписываются в привычную картину мира. Вот, например, не нравится мне здешнее небо. Оно какое-то не такое.
– Небо. Ну да, чересчур зеленое.
– Нет, Билл. Оно только кажется тебе зеленым, ты, наверное, дальтоник. Нет, тут все дело в солнце.
– Фу ты. Ну, оно горячее. Но даже такой идиот, как я, Эллиот, – острил Билл, пытаясь восстановить поруганную репутацию, – и без всякого словарного запаса знает, что солнце и должно быть горячим. Чтобы это знать, мне незачем оканчивать колледж, не то что некоторым!
– Гляньте, люди добрые, он еще и обижается! Да, конечно, большинство из известных нам солнц имеет очень высокую температуру, Билл. Но заметил ли ты, Билл, что это солнце очень уж сильно вихляется?
