Похоронили отца Михаила при большом стечении народа. Когда безутешная вдова в последний раз приникла к лицу его и поцеловала в лоб, показалось ей, что на устах усопшего явилась как бы легкая усмешка. Испугалась она и, промолвив "свят, свят", перекрестилась.
Ночью к свежей могиле с лопатой в руке прокрался спившийся бродяга Степка, при свете луны откопал гроб и отодрал крышку. Взору его предстал покойник в дорогой ризе. Нащупал тать на груди его золотой крест и только стал снимать, как вдруг покойник хвать Степку за руку и ну орать: "Что ж ты, окаянный, делаешь, а !" Со страху Степкина душа в сей же момент отлетела от грешного тела, и упал он замертво на грудь отца Михаила. А тот лупает глазами и ничего понять не может. Вроде как с похмелья проснулся и никак не вспомнит, что же такое с ним случилось.
Тут требуется пояснить, что после отключки от удара головой в колодце, батюшка трое суток был в беспамятстве, однако слышал голоса, выражающие соболезнование, отпевание и прочее. При этом ему казалось, что все происходит как бы в нереальном мире, вроде как на небесах среди ангелов, и слова "со святыми упокой", и церковная панихида будто вовсе его не касались.
Как он не задохнулся в гробу после похорон, одному Богу известно.
Глотнув свежего воздуха, батюшка пришел в себя. Однако протрезветь от выпитого намедни еще не успел, благодаря чему не только не испугался своего положения, не кинулся бежать куда глаза глядят, а, напротив, с пьяной рассудительностью тут же принялся наводить порядок: уложил покойника в гроб, закопал могилу и даже крест поставил.
Но труд не добавил ясности в голове. Батюшка совершенно не мог вспомнить ни имени своего, ни откуда родом, ни где живет и чем доселе занимался. Проплутав в ночи по окрестностям, казавшимся ему незнакомыми, он наконец вышел на станцию, сел в электричку и приехал в Москву. Там без денег и документов голодал, скитался по вокзалам, попал в компанию бродяг, у которых обменял на еду и грязное рванье свою блестящую ризу. Понятно, в таком виде сразу же был задержан милицией и препровожден в приемник-распределитель для бродяг. Подобные богоугодные заведения, конечно, не в радость, однако жить там все же лучше, чем скитаться по городу. По крайней мере кормят бесплатно и есть где переночевать. А что касаемо прочих условий, то куда ж денешься, приходится привыкать и к обтертым до блеска нарам, и к запаху вонючей хлорки из туалета, и к ежедневной работе в мастерской, где сколачивались ящики для овощей и фруктов.
