На эти деньги на Бали они могли иметь большую виллу с видом на океан, а милая балийская девушка помогала бы с уборкой и готовкой, и было бы все время тепло и счастливо. Тут Алена и стирала и готовила. и мыла, и выполняла всевозможные поручения. То Тома сходить в химчистку, то на рынок, то в банк, и опять убирала, гладила и готовила. Никуда они не ездили: ни на обещанную Корсику, ни даже в соседнюю Италию. Не было времени, сил и просто нормальной погоды для путешествий.
Она занималась любовью машинально. Она вспоминая то, как это было на Бали, и лишь отголоски той страсти и желания, давали ей силы все еще находиться во Франции, надеясь, что весь этот кошмар называется адаптационный период, и он непременно должен кончиться. Она много и подолгу болела, чувствуя себя постоянно уставшей. По ночам, смотря на спящего Тома она плакала, гладя его волосы, а утром не могла проснуться из за бессонницы, мучившей ее по ночам. Повсюду она была чужая: ее французский не продвинулся ни на шаг, несмотря на ее усилия и желание угодить любимому человеку. Ее упорно не понимали или скорее отказывались понимать, нарочно, как ей казалось, говорили быстро и не желали повторять, а то и вовсе поняв, что она иностранка просто разворачивались в другую сторону. Практически никто не говорил по английский, а если и утверждали, что говорят, то в реальности едва ли могли сосчитать да 10. Знать английский во Франции считалось неприлично, так объяснила ей пожилая дама собачкой, к которым у Алены было особое отношение.
Собаки во Франции были у всех, их таскали за собой повсюду в кино и в рестораны, потому улицы были завалены их какашками, и это на самом деле являлось национальной гордостью Франции, неким вызовом нормальным людям, вот типа смотрите как мы любим животных, что даже их экскременты нам не противны. Человека, у которого нет собаки французское общество попросту отвергало. Иногда Алена казалось, что даже собаки имеют тут больше прав проживания, чем она. Они были маленькие, мерзкие, грязные и совершенно невоспитанные. Или огромные, нечесаные, вонючие до одури, и тупые. Алена ненавидела собак всей душой, она твердо считала этих созданий предателями, лицемерами и подлизами, что соответствовало мнению Алены и о самих французах. Собак возили в колясках как малышей, одевали в дурацкие костюмы, водили к собачим психотерапевтам, ради них отказывались от отпуска, уходили с работы, чтобы за ними ухаживать, им читали, показывали собачьи фильмы, нанимали сиделок, создавали дома престарелых, кормили из тарелок прямо на столе ресторанов, и постоянно с ними целовались. А потом целовали друг друга.
