Он подул в мундштук и нахмурился.
— Повидал бы белый свет. Ну, ты понимаешь.
— Мама мне говорила.
— А, да.
Он потянулся вперед и резко постучал трубкой о мраморную каминную доску.
— Ты доволен?
— Ну-у… собственно…
— Разумеется, он доволен, Фредерик. Зачем вы задаете такие глупые вопросы? Ну, какой мальчик в его возрасте не был бы доволен!
Он снова, нахмурясь, уставился в чашечку трубки и продолжал ее выскребывать.
— Я думаю, в будущем сезоне ты мог бы ездить со мной на травлю. Сделаем тебя доезжачим, если ты не против.
— Конечно, не против. Спасибо.
— Посмотрим, как у тебя получится.
— Да, конечно. Я…
— Терпеть не могу, — он повысил голос так, чтобы она его обязательно услышала, — музыки в комнате, когда я пытаюсь говорить.
Она не обратила на него ни малейшего внимания. Ничего другого он, естественно, и не ждал.
— Через год-другой мне, как распорядителю травли, нужен будет сораспорядитель. Я ведь, знаешь ли, не молод, мой мальчик.
Он вынул из кармана мягкий кожаный кисет и начал набивать трубку, прижимая крошки табака плоскими подушечками больших пальцев.
— Пожалуй, нам пришло время познакомиться поближе, э?
Мое лицо окостенело от смущения. Я кивнул.
— Надо будет поездить с тобой, показать, что и как. То есть, когда ты вернешься.
— Я готов хоть сейчас.
Он как будто не знал, на что решиться. Его глаза на секунду оторвались от трубки и скосились в сторону рояля.
— Мне кажется, будет лучше, если ты на время уедешь.
— Но ведь должна начаться война?
Мать сняла руки с клавиш. Несколько мгновений замирали отголоски. Отец чиркнул спичкой и поднес огонек к аккуратно спрессованному табаку.
— Я хотел сказать… Если война, то не совсем разумно отправляться вокруг… Ну… я не думаю, чтобы… мне просто пришло в голову.
Она засмеялась. Ее смех всегда был чарующим. Отец снова покосился на нее над огоньком спички.
— Милый мальчик, где ты мог услышать такой вздор?
Она встала в шелесте юбок, словно волны, шипя, лизали песок.
— Бесспорно, определенное напряжение существует, — сказал отец. — Но я не сомневаюсь, что все удастся уладить.
— Но где ты мог услышать подобные глупости? Вот что я хотела бы знать.
— Недолгую вспышку, пожалуй, вовсе исключить нельзя.
Он легонько всосал воздух, табак зарделся, и на какой-то миг его лицо почти просветлело.
— Положение в мире. Да. Стремление к господству. — Быстрым досадливым движением кисти он погасил спичку и бросил ее в камин. — Если тебя это интересует, я распоряжусь, чтобы газеты, когда я их прочту, относили тебе. Тогда ты сам сумеешь разобраться в происходящем. Меня же это мало интересует. Страницы, посвященные международной политике, я чаще пролистываю. Если от меня самого ничего не зависит, то, как я убедился, мной овладевает страшная апатия. Иногда я сожалею… — Он чиркнул новой спичкой. — Здесь, — он взмахнул колеблющимся огоньком, — мы так далеки от всего, так ограждены!
