— Я думал, вы работаете в лицее, — сказал Зимин и сел в кресло.
— В лицее? С какой стати? Нет, конечно, я не работаю в лицее. У меня мама в лицее работает. А с чего вы решили, что я учитель?
— У вас голос гнусный, — признался Зимин.
— Да? Не знал. Впрочем, вполне может быть.
— Да… Знаете, я… Никогда не встречался с людьми вашей профессии. Забавно. Чем обязан?
Евсеев промолчал. Опять загромыхало, и, наверное, минуту почти ничего нельзя было услышать.
— Вы что, хотите меня завербовать? — спросил Зимин.
Евсеев расхохотался. Искренне так, от души.
— Чушь какая, — сказал он. — Завербовать… Эх, маэстро, вербуют совсем по–другому. К тому же… Вас ведь, Зимин, не завербовать. Ну, то есть можно, конечно, но возни много, эффекта мало. Приличных людей вербовать сложно и неблагодарно, так что, Зимин, не обольщайтесь особо, Кимом Филби вам не стать.
— А я уж думал, — Зимин вздохнул. — Такая уютненькая резидентура где нибудь на Рио–Гранде. Или это… готов развалить изнутри союз японских писателей. Хоть завтра. Как?
— Подумаем, — кивнул Евсеев. — Насчет японских писателей. Впрочем, я здесь выступаю… ну, как частное лицо.
— Как частное лицо… Непонятно все таки, зачем? Частное лицо, но с удостоверением…
— Удостоверение у нас завсегда. Ладно, мы отвлеклись. Дело в том, что я кое что обнаружил. Я вкратце, хорошо?
— Можно и не вкратце. Там, — Зимин указал пальцем вверх, — там, кажется, дождь собирается, спешить некуда.
— Все равно, лучше вкратце. Дело в том, что в последнее время я кое что заметил.
Евсеев сделал паузу.
— Кое что странное.
Зимин закашлялся, смеяться ему не хотелось, но Евсеев все равно услышал.
— А что смешного? — спросил он.
— Да так. Я просто слово «странное» в последние дни слышал чаще остальных.
— И это вам не кажется странным? — улыбнулся Евсеев.
— Не знаю. Я никогда в эту сторону не размышлял..
— Знаете, Зимин, впервые я задумался, прочитав ваши книги…
Зимин застонал.
— Вы хоть не начинайте, — попросил он. — Знаете, Евсеев, я с ума сойду скоро…
Зимин замолчал. Потому что по коридорам поплыл протяжный печальный звук, точно лопнула струна.
— Что это? — испуганно спросил Зимин.
— Не знаю, — Евсеев понюхал воздух. — Необычный звук. Наверное, трубы свистят. Очень похоже.
— Трубы?
Евсеев пожал плечами, сунул руку под пиджак, чем то щелкнул.
— «Беретта», — пояснил он. — На всякий случай, мало ли.
— В библиотеку с пистолетом? — удивился Зимин.
— Ну да. В наши дни… К тому же мне всегда казалось, что библиотека место довольно инфернальное.
