— Остерегайтесь такой радости, молодой человек. Она введет вас в искушение и отвратит от медитации и размышлений над Путем Будды.
— Именно это и происходит на протяжении всей человеческой жизни, — вздохнув, отвечал Ши, — но я пока еще не вполне созрел для того, чтобы отказаться от этого. А причина, по которой мы пришли сюда для разговора с вами, достопочтенный господин, заключается в том, что мы просим вас помочь нам воскресить некоего короля.
— Мы просим один гран! Всего один гран эликсира возвращения к жизни! — подал зычный голос обезьяний Король.
— Один гран? А что, целого флакона тебе оказалось недостаточно? — нахмурившись, спросил Лао-Цзы.
— Так это ж было пятьсот лет назад, — запротестовал обезьяний Король. — Да и Будда его у меня отобрал!
— А он и не должен был поступить иначе, — ответил Лао-Цзы. — Те люди, которые живут жизнью вечной, но обрели этот дар не как награду за свою добродетель, именно они больше всех и страшатся смерти, и именно тех, кто больше всех страшится смерти, легче всего напугать. Что стало бы с миром, если бы эликсир жизни распространился повсюду и стал доступен всем?
Ши поборол в себе искушение указать на угрозу перенаселенности и попытался вместо этого припомнить хотя бы несколько стихов Лао-Цзы.
— Но ведь король Королевства Ворона был смещен со своего трона узурпатором. А если истинный король не правит страной, разве народ не страдает?
— Они должны меньше знать, тогда будут и страдать меньше, — возразил Лао-Цзы.
— Но, — промолвил Ши, —
Потому голодает народ,
Что большие он платит налоги зерном,
Потому голодает народ.
Потому презирает народ свою власть,
Что, кто выше сидит, тот и больше берет,
Потому презирает народ свою власть.
Лао-Цзы нахмурился, услышав свои стихи, и отвечал:
Потому люди смерть принимают легко,
Что желают всем сердцем найти жизнь иную.
Потому люди смерть принимают легко.
Только те, кто живет, не преследуя цели высокой,
Правят теми, кто жизнью своей дорожит,
Ибо, кроме нее, ничего им иметь не дано.
Ши продолжал:
Кто меньше может сделать для живущих,
Чем тот, кто мертвым перед нами здесь лежит?
Младенец, появившийся на свет,
Имеет тело гибкое, как прутик.
Когда же умирает человек,
Он деревенеет, вытянувшись весь
И жестким становясь, как ветвь сухая.
Лао-Цзы улыбнулся:
— Вы забыли конец этого стихотворения:
Жесткость и сила свойственны лишь тем,
Кто занимает верхние ступени,
А мягкость, гибкость, слабость, деликатность —
Вот тех удел, чье положение ниже.
