— А ведь верно! — говорят. — Нам и невдомек. Поручаем тебе за ним присмотреть.
Я и стал присматривать. Подарили церкви двух ягнят.
— Дед Вранко, — спрашивают попечители, — что делать будем с ягнятами? Кто их пасти будет?
__ Берите их, отведите на площадь к магазину и продайте с торгов. Как всегда делается.
Быкларов так и вскинулся.
— Чего, — говорит, — лезешь не в свое дело? У меня свой ягненок есть да двое церковных — будет трое. Мне своего все равно пасти, так попасу заодно и этих, а осенью, как подрастут, продадим их живым весом, чтоб побольше за них взять!
— Молодчина, Маню! Хорошо придумал!
Пришла осень. Встречаю я как-то Маню и спрашиваю:
— Что с ягнятами? Много ли выручил?
— Батюшка, — говорит, — угнал их в Чепеларе, там продал, а деньги записал в приходную книгу.
Когда приехал батюшка в село, я пошел к нему в алтарь. Быкларов в это время пел на клиросе, но, как услышал, что мы с батюшкой разговор ведем, петь бросил, чтобы послушать, про что это мы говорим.
Батюшка, — спрашиваю, — сколько вы взяли за ягнят?
— Каких ягнят?
— Церковных, которые вы в Чепеларе продали.
— Ничего я не продавал, — удивился батюшка. — С чего ты взял?
— Певчий сказал.
— Да ведь он, — говорит, — прошлый раз меня спрашивал, что с ягнятами делать, я и велел продать с торгов. Потом я его спросил, как он ими распорядился, так он сказал, что торги устроить не удалось и он сбыл их с рук на руки — одного за семь левов, другого за пять.
— Батюшка, — говорю я, — нет у меня к этому человеку доверия. Давай снимем его жену со старост. Чтоб не было ему доступу к даяниям и деньгам, пускай свое певческое жалованье получает, и хватит с него.
— Обидится, пожалуй, — говорит батюшка, — и уйдет.
— Не уйдет. Больно жаден.
— Коли так, подыщите нового старосту. Только чтоб с Нового года!
Передал я об этом попечителям, они спорить не стали. Под Новый год надоумил я их отобрать у Бык-ларова ключ от церкви, а он не отдает.
— На кой вам ключ? — спрашивает.
— Как мы есть попечители, — отвечают те, — то желаем произвести ревизию.
— Не отдам я вам ключ, — разорался Маню. — Вы мне никто. Ключ я только благочинному могу отдать.
— Этот полоумный, — говорят мне попечители, — нам ключа своей волей не отдаст. Придется силой.
А я их наставляю:
— Коли он не в своем уме, так вам ума лишаться не к чему. Есть порядок. Идите, — говорю, — в совет, возьмите там две полоски бумаги — длинные такие, узкие, в магазине клею возьмете, воску я вам дам, печать у вас в руках, запечатаете храм, а поверх печати: «Церковь закрыта на ревизию». Посмотрим, насмелится ли он отпереть ее!
