* * *
После вечерней прогулки от памятника Гоголю до памятника Льву Толстому на Зубовском и обратно события стали развиваться явно осмысленнее. Иннокентий сообщил маме, что сразу по окончании института собирается подавать документы на выезд. По совету разведчика уточнил, что нашел организацию в Москве, которая помогает советским евреям выезжать напрямую в США, для чего организует вызовы оттуда. Мама спорить не стала. Единственное, что ее волновало, кто будет ухаживать за могилой отца. Но подруги, с которыми она, разумеется, планами поделилась по секрету от Иннокентия, заверили — пока они живы, могила будет прибрана.
Разведчик, а звали его Николай Николаевич, Иннокентия с работы юрисконсультом в автобусном парке забрал, хотя трудовая книжка осталась там. Теперь днем юношу обучали английскому и целому набору весьма специфических предметов, а вечером он, как и прежде, ехал в свой институт. Изменений никто не заметил.
Николай Николаевич был Иннокентием доволен. Парень схватывал все на лету, выказывал усердие, старательность и осторожность. Месяца через два Иннокентий «случайно» познакомился с совершенно очаровательной девушкой. После третьего свидания она пригласила его домой, — родители уехали на дачу… Первые полночи она «утомляла» Иннокентия, как могла. А вторые, когда он, обессиленный от счастья, пытался уснуть, стала доставать его расспросами, кто он, чем занимается, какие у него планы, с кем дружит… Иннокентий что-то плел, весьма далекое от истины, но врал складно и ничего лишнего не сказал.
На следующий день, неукоснительно следуя наставлениям Николая Николаевича, он доложил тому о встрече с девушкой и ее странных расспросах. Иннокентию показалось, что шеф ждал этого разговора. И действительно, Николай Николаевич, выслушав рассказ стажера, недовольно спросил:
— А почему ты не рассказал мне про первую встречу, про то, как познакомились, про вторую встречу? Почему ты только сейчас заговорил?
— Ну, наверное, потому… — Иннокентий замялся. В инструкциях по поводу новых знакомств излагалось четко — докладывать сразу. — Ну, я не считал это важным.
— Что важно, а что не важно, ты начнешь понимать лет через десять. А знать этого не будешь никогда.
— Ясно, — стажер смущенно смотрел в пол.
— Лады, — произнес свое любимое словечко Николай Николаевич, — а что-нибудь еще странное, кроме расспросов, заметил?
— Пожалуй, да, — быстро отозвался Иннокентий, довольный тем, что ругать его перестали. — Она сказала, что родители уехали на дачу. Но вот никаких следов того, что в этой квартире вообще кто=то постоянно живет, не говоря уж о родителях, я не заметил.
