Сомнения ушли, в душе наступила ясность. Алексей почувствовал благодатное облегчение и устремил взор в тёмное небо над головой, в котором редкими огнями светились через просветы облаков далёкие звёзды. Захотелось чем-то прервать затянувшееся молчание:
-- Эх, узнать бы, который нынче час?
-- Не вопрос, командир, -- отозвался Петрович. -- Извини, забыл предложить.
С этими словами он извлёк из кармана и протянул знакомые Алексею большие серебряные часы на ремешке нелепого бордового цвета.
-- Как это ты их?
-- Очень просто -- как и всё в марксизме. При твоем освобождении торгаш с рынка под руку подвернулся, а мне -- гранату бросать. Пришлось его отключить. Он, когда падал, -- выронил, ну а я подобрал. Точнее -- экспроприировал.
-- Правильно, Петрович. Часы нам пригодятся.
-- Тебе -- в первую очередь. Твой стиль.
-- Спасибо. Только вот ремешок придётся заменить. А я же, знаешь, даже пытался эти часы торговать, при мне их тот парень завёл и выставил время. Стало быть сейчас... -- Алексей вгляделся в циферблат, на котором вполне различимо светились стрелки и отметки цифр. -- Стало быть, сейчас у нас половина двенадцатого.
-- Уже седьмой час едем. Только в Москву ли?
Возникшая новая забота о местонахождении поезда приковала внимание и отвлекала от посторонних мыслей ровно до тех пор, пока состав не начал сильно тормозить под яркими прожекторами крупной узловой станции. Высунувшись из кузова, Алексей разглядел её название -- Бекасово.
Бекасово, Бекасово... Где же он мог слышать такое название?
-- Петрович, так это же Нарофоминск! -- вдруг радостно крикнул он. -- Видимо, мы спустились по какому-то кольцу на Киевскую дорогу.
-- Кольца на западе от Москвы перед войной не было. Неужели построили?
-- Выходит, что да. Теперь отсюда нам либо в столицу, либо на восток.
-- Не надо на восток, -- резонно ответствовал Здравый.
После почти часовой стоянки в Бекасово состав вновь тронулся, и вскоре наши путешественники получили возможность с радостной возбуждённостью прочитывать одно за другим с детства знакомые любому москвичу имена подмосковных дачных станций -- Дачная, Апрелевка, Переделкино... С каждой новой станцией становилось светлее от бесчисленных прожекторов, фонарей и ярко освещённых зданий. Мощной волной прибывал и усиливался гул до боли знакомого, родного и одновременно неведомого ночного города.
Как он встретит, каким окажется, какие приключения и события ждут их теперь в его бесконечных и таинственных пространствах?
