– Это тоже включить? – Улыбнувшись, она показала глазами куда-то за мое плечо.
– Я вроде бы все взял.
– Почти все. Посмотрите.
Обернувшись, я обнаружил, что Комета стоит в двух шагах от меня и держит в пасти мягкую, покрытую черным с рыжиной ворсом игрушку, похожую на поросенка. Вот результат того, что я позволял ей общаться с Коди и Сандоз – этими несовершеннолетними преступниками.
– Его зовут Бода, – сообщила хозяйка магазина.
Остаток дня Комета провела, нападая на поросенка и подкидывая его своей длинной мускулистой шеей. После первых двухсот взлетов поросенок еще сохранял остатки миловидности.
В последующие визиты в зоомагазин Комета продолжала пополнять свою коллекцию набивных зверушек, которой позавидовала бы любая маленькая девочка. Я прекратил грабежи, когда однажды по дороге домой обнаружил на пассажирском сиденье внедорож– ника длиннорукую синюю набивную обезьянку. Эта обезьянка и взяла на себя труд обучать Комету открывать двери.
Если позволительно хвалить себя, могу заметить, что мой план покорял своей простотой. Все остальные набивные игрушки я спрятал в коробку в гараже, а обезьянку привязал за длинные руки к ручке двери в спальню. Расчет был таков: Комета увидит обезьянку, потянет за нее, повернет ручку и откроет дверь. Если других игрушек поблизости не будет, скука послужит мне союзником, а для обезьянки обратится настоящим кошмаром.
Я расположился в кресле и поверх газеты наблюдал, как борзая удивляется пропаже игрушек и пытается найти их. Сначала она совала свой длинный нос под мебель и за нее. Затем повалилась на бок перед диваном и проверила длинными лапами, нет ли чего под ним. Ей не приходило в голову, что засунуть туда игрушку могла только она одна. Я чувствовал, насколько велика ее досада, когда Комета уставилась на меня своим взглядом-лазером.
– Может, проверим в спальне? – невинно предложил я. И прежде чем собака успела проскользнуть за мной, притворил наполовину дверь. – Смотри-ка, что тут висит на ручке.
Мне нравилось наблюдать, как Комета просчитывает открывающиеся перед ней возможности. Сначала, напряженно глядя в одну точку, застывает, затем во взгляде появляется блеск – ага! – и глаза в предвкушении приятной забавы широко распахиваются. От охватившей радости ей становится тесно в комнате. Высоко подпрыгнув, Комета летит, нацелившись головой на несчастную обезьянку. Я еще не успеваю понять, что этот треск означает сломанную дверную отделку, как Комета приземляется на лапы, мгновенно возвращается назад, и все начинается снова. Удовольствие будет не из дешевых… Прыжки, скачки, кружение на месте, рывки – не прошло и нескольких минут, как борзая лишает бедную обезьянку конечностей, а весь пол усыпан опилками. Непредумышленное убийство примата – вот как это называется. Меня душит истеричный смех, и я пытаюсь отвязать игрушку от ручки, пока борзая не разнесла дверь в щепы.
