Сегодня я увидела Талию, музу Комедии… Лицо ее озаряла едва заметная улыбка, и на мгновение мне показалось, что она смеется надо мной, над всеми нами, над нашей жизнью и нашими заботами, столь чуждыми тонкому душевному складу музы.
До крайности озабоченная повседневными проблемами, я попыталась отогнать это видение. Мне захотелось стереть из сознания этот изящный смеющийся образ – я подумала, что сейчас более уместны не веселье и комедия, а слезы и драма. Но мое желание немного запоздало, поскольку муза, среди прочих ее дарований, обладает способностью разъяснять сложное.
Я увидела ее и поняла, что если мы не «драматизируем» наше собственное существование, то начинаем жить в атмосфере комедии. Тогда все, что происходит, мы можем увидеть как бы со стороны, и это вызовет в нас самих ироническую улыбку или сострадание к тому, что обычно повергает нас в отчаяние.
Я вспомнила детство, свои старые игры. Тогда я считала, что с утра до вечера должна исполнять какую-то роль – как правило, важную и значительную; мне даже приходилось следить за своими словами и жестами, поскольку они казались немного утрированными в той обстановке, которая меня окружала. Но предполагалось, что когда-нибудь это представление закончится, тяжелый занавес наконец закроется, и я тоже смогу закрыть глаза и спать «по-настоящему», а не на воображаемой сцене. Тогда, в детстве, сама того не желая и не осознавая, я находилась ближе к Талии, чем сейчас. А сейчас мне понадобилось увидеть ее саму, чтобы суметь хоть немного понять ее тайну.
Да, жизнь – великая комедия. И мы даже не можем утверждать, что свободно выбираем себе роли и что можем их менять. Если беспристрастно окинуть взглядом историю, в большинстве ее важнейших событий мы сможем увидеть определенную неотвратимость, словно всеми этими событиями управляли какие-то невидимые нити, направляя их, по доброй воле или вопреки ей, к кульминации представления. Во времена моей музы эти невидимые нити назывались Судьбой и мудрые люди изо всех сил стремились познать механизм их действия…
Да, жизнь – это комедия. Мы все, как и Талия, носим гротескную маску, которая на самом деле не смеется и не рыдает, а в зависимости от того, как мы на нее смотрим, изображает то радость, то печаль. Все мы скрываемся под этой маской, которая, вместо того чтобы выражать наше настроение, заботливо скрывает его, ведь никто – и даже мы сами – не должен знать, что в действительности происходит в нашей душе. Все мы играем в великой комедии, надеясь, что яркий антураж и заученность поз заменят уверенность в себе и зрелость, которых мы не сумели достичь.
