Лопнуть дядя Миша не успел: борьба человека с деревом завершилась быстро и неожиданно. Малинник слева раздвинулся, и на проплешину выступил высокий кряжистый мужик в телогрейке и с бородой до пояса. На голове его была серая фуражка с зеленым околышем.
— Балуешь, Никитич? — незнакомец сдвинул брови, и Миша торопливо разжал объятья.
— Городские, Ляксеич! — поясняя, мотнул он головой через плечо. — В зыбун угодили, раззявы!
— А ты и рад деревья ломать, — неодобрительно прищурился лесник.
— Так ить… Ляксеич… сгинут ить!
— А не будут в лесу колобродить! — лесник ожег взором фейри, замерших в самых нелепых позах.
— Так они ж…
— Не знаешь, Никитич — молчи, — сурово приказал лесник и встретился взглядом с эльфом. — Муравейников они сегодня сколько подавили? Саженцев моих поломали? Кустарника потоптали да порубили всяческого? Прочей шкоды натворили? В гости пришли — так и ведите себя как в гостях, тогда гостями и будете! А ежели как шелупонь заявились ненужная — так пусть не жалуются, что как аукнется…
Эльф первый опустил глаза. За ним потупили взоры его товарищи.
— Мы не по злому умыслу, — не рискуя развести руками, Грандуэль виновато, но осторожно повел плечом. — Мы сожалеем.
— Очень! — жалобно и совершенно искренне поддержал его хоббит.
— Терпеть не могу лес — все время в нем что-то мешается, — упрямо буркнул Галин, погрузился в болото еще на несколько сантиметров, но извиняться и не подумал: — Подумаешь — пару деревяшек обломили…
Еще десяток сантиметров гнома ушли в трясину — оставив торчать наружу, похоже, самую умную его часть:
— Но впредь буду под ноги глядеть!
— Ну смотрите… птицы залетные… — пронзительный взор старика пригвоздил Галина к месту. — Первый раз прощается…
— Слово — алмаз! — горячо воскликнул гном, и остальные наперебой закивали.
Лесник удовлетворенно хмыкнул, снял с плеча бухту веревки и протянул Мише:
— Разматывай, Никитич. В мутной водице рыбку ловить будем. Раз-два — взяли!..
* * *
Люди глянули на фейри, дрожащих от холода так, что с одежды разлетались капли болотной грязи — лесник бесстрастно, дядя Миша с сочувствием — и переглянулись.
— Костерок бы развести?.. — без особой надежды пробормотал грибник.
— Десять, — предложил Ляксеич таким тоном, что зябко стало даже Мише.
— Так закочурятся ить, цуцики! — понимая, что обречен на неудачу, тем не менее, не сдавался он.
— В деревню пусть идут — там и греются, — сурово посоветовал лесник.
— Дык до деревни-то…
— Полкилометра не будет, — оборвал его старик.
