Эдокси села на диван, похлопала рядом с собой по сиденью и подмигнула визитеру, который тоже нехотя сел. Хотя Легри старался выдерживать дистанцию, женщина исхитрилась незаметно придвинуться к нему, чтобы их тела соприкасались.
– Ах, мой дорогой книготорговец, время летит слишком быстро, вот я и перевалила за гребень моего земного существования и превратилась в брошенную всеми старуху, обреченную кружить голову всяким престарелым олухам, чтобы иметь возможность заплатить за эту убогую квартиру. И как раз прошлой ночью со мной случилось пренеприятное событие. Господин, с которым я до этого делила ложе, после моего ухода отправился в мир иной. Вжик – его убили стрелой, как во времена Робин Гуда. И не успела я вернуться сюда, как выяснилось, что куда-то подевалась моя сережка.
– Эта?
Держа колечко с подвеской большим и указательным пальцами, Виктор немного отодвинулся, рискуя свалиться с дивана. Эдокси опешила, потянулась к нему, схватила сережку и радостно выпрямилась. Избавившись от ее напора, Виктор расположился поудобнее.
– Это невообразимо! Каким чудом вам удалось?..
– Это моя маленькая тайна. Не волнуйтесь, тот, у кого оказалось это вещественное доказательство, вас не потревожит, я лично за этим прослежу. Полиция тоже ничего не узнает о том, что вы были в «Отеле Трокадеро».
– На кону была моя репутация, но вы ее спасли. Как такая развалина, как я, может выразить вам свою признательность?
Она поправила вырез платья, чтобы явить взору Виктора весьма аппетитную грудь, вновь села рядом и обвила его руками.
– Экий грубиян, я называю себя развалиной, а вы даже не возражаете, хотя я пока лишь приближаюсь к тридцатилетнему рубежу.
Быстрый подсчет позволил Виктору прибавить к возрасту дамы еще дюжину лет. На лице, упорно тянувшемуся к нему, виднелись морщины, сгладить которые макияж уже не мог.
Прельщенный нежностями той, которая более десяти лет преследовала его своими домогательствами, Виктор немного пожурил себя, хотя и без особой убежденности.
– Помнишь, шалунишка, наши первые встречи в «Паспарту»? Тогда ты предпочитал меня, а не свою рыжую художницу. Ох уж эта власть рыжих… Со мной ты провел бы немало горячих ночей, а может, даже жарких!
Виктор отбил натиск экс-танцовщицы канкана, встал, подошел к окну и приоткрыл его.
– Вам не кажется, что этот зной нас уже измучил?
– Ваш грубый отказ меня не обманет, я почувствовала, что вы были вот-вот готовы уступить. Идиотские представления о чести и пуританское воспитание – ваши злейшие враги, если бы не они, мы с тобой давным-давно стали бы любовниками.
