Несколькими годами раньше к Хайдеггеру приезжала Ханна Арендт. К тому времени она стала известным в Америке специалистом в области политической философии, и ее идеи отражали глубокое влияние Хайдеггера. До их первой послевоенной встречи Ханна относилась к нему настороженно и даже подозрительно из-за позиции и поведения в эпоху нацизма. Но личная встреча все изменила: прежняя духовная близость, похоже, до конца не угасла. У нее был счастливый брак, и Хайдеггер рассказал Эльфриде о своих давних отношениях с Ханной. Эльфрида, так и оставшаяся антисемиткой, с трудом терпела присутствие Ханны, когда та впоследствии приезжала в Европу.
Ханна Арендт делала все возможное для распространения работ Хайдеггера в Америке, старалась, чтобы его идеи поняла и оценила более широкая аудитория. О Хайдеггере постепенно узнавали, и его влияние усиливалось. Его уже давно высоко ценили в Европе – особенно французский экзистенциалист Жан-Поль Сартр. Теперь, после публикации в 1962 г. английского перевода книги «Бытие и время», он приобрел мировую известность.
Год спустя Ханна Арендт писала о суде в Иерусалиме над нацистским преступником Адольфом Эйхманом. В своем репортаже она придумала выражение «банальность зла», чтобы описать Эйхмана, чье бюрократическое скудоумие стало причиной таких неописуемых ужасов. Сама Арендт отказывалась это признавать, однако она уже встречала человека, поведение которого попадало в эту категорию. Ханна сохранила глубокое восхищение Хайдеггером, иногда граничащее с самообманом. Хайдеггер же так до конца и не примирился с растущей славой Арендт.
В 1975 г. умерла Ханна Арендт. В следующем году умер Хайдеггер – 26 мая, в возрасте восьмидесяти шести лет. Как он и хотел, его похоронили в деревне Месскирхе, в Шварцвальде, где он родился. Сафрански эффектно завершает свою знаменитую биографию Хайдеггера фразой самого философа, сказанной, правда, по другому поводу: «И снова путь философии впадает во тьму…»
Из произведений Хайдеггера
Хайдеггер приводит несколько примеров досократовской философии, которой он стремился подражать и которую хотел возродить. Например, цитирует поэму Парменида «О природе»:
Познай же как должно
И кругловидную Истину
с сердцем незыбким, и вместе —
Мнения смертного люда, которым
Бытие и время
В следующем отрывке Хайдеггер говорит о сокрытии бытия, которое разрушает aletheia (несокрытость), чтобы выявить истину:
Сокрытие может быть недопущением, а может быть только притворением. И у нас никогда нет уверенности, заказывает ли себя сущее или притворяет. Само затворение затворяется и притворяется, затворствует и притворствует, а это значит: открытое место, просвет посреди сущего никогда не бывает раз и навсегда данной неизменной сценой, где вечно поднят занавес и где разыгрывается игра сущего. Напротив, просветление и совершается только как такое двоякое сокрытие-затворение. Несокрытость сущего никогда не бывает неким только наличествующим состоянием – несокрытость сущего есть совершение. Несокрытость (истина) не есть ни свойство какого бы то ни было сущего, ни свойство суждений
