Светлана самодовольно улыбнулась. Юля смотрела на меня восторженно. Я дурак, но она еще дурее.
Лида оторвалась от срочных бумаг, глянула на меня прекрасными глазами.
— Близость ко всем — это смешно. Можно любить маму, близких. И творчество. Делать свое дело на высшем уровне.
У нее объясняющий тон учительницы. Я отрезвел, стало неловко от моей наивной откровенности. Она считает, что ее, толстую и некрасивую, не могут полюбить, и самое лучшее, что могла сделать — отдаться науке в своей аспирантуре. Разве творчество в науке и технологиях делается профессионалов без души? Разве оно не спасает?
Только Дима уткнулся в экран компьютера, изучая технологию программирования во всемирной паутине. Говорят, он хакер. У него вообще отсутствует желание вылезать из своей раковины.
Бух вступился за меня, прервав неловкое молчание.
— Как это верно! Фалунь Дафа — всеобщий закон буддизма и даосизма: человек должен в течение всей жизни совершенствоваться, что дают Пять Главных Упражнений на пути к Истине, Доброте и Терпению.
Он путано убеждал поверить в мистическое течение жизни. Общие фразы о Добре приводят его в экстаз. Самое любопытное — сам он не умел делать добро. Оно выходило у него как-то боком, и никому не было нужно. Его добро оборачивалось насмешками.
— Попробуй переубедить ее, — кивал Чеботарев на нашу верующую Светлану. — Хотите видеть великую битву Будды с Матреной?
Та улыбалась дружелюбно, не умея сердиться.
— Там нет большой разницы.
Она живет, словно в спасительной люльке, «просветленная» от природы. В ее глазах навсегда утвердился небесный свет, и ему, наверно она посвятит жизнь. Поэтому в ней не может быть мучительных поисков самопознания. Странно, что в наш век сохранилась вера в древнего бородатого Христа. Больше того, православие примирилось и соединилось с западным христианством, что ударило по православным патриотам. Упорно держится в простых людях, несмотря на новый виток техногенной цивилизации, развеявший старую метафизику. Как хорошо блаженно уснуть в вере, навсегда! И не просыпаться.
Если рассуждать логически, существуют бесчисленные уровни сознания, выработанные всей жизнью каждого и законные для него, они должны быть разлиты пленкой в космосе мириадами оттенков.
А каково мое сознание? Вот я, живой, единственный в мире осязающий собственные боли, устремления куда-то, в своей замкнутой оболочке, закрытой от боли других, неужели умру, и весь мой опыт пропадет? Почему-то уверен, что после меня войду в кого-то рожденного после меня, кому перейдет моя душа, с гораздо большим талантом, но ему не дано будет знать, что от меня.
