Священнодействуя, заботлив, осторожен.
То был, конечно, Пушкин. Полистав,
Он медленно и словно бы назло мне
Прочел на выбор несколько октав
Из пушкинского «Домика в Коломне»
(Им неопубликованных), уняв
Гармонией мой гонор неуемный.
Вы помните: «…изнеженный поэт
Чуть смыслит свой уравнивать куплет.»[10]
И стал прощаться. Но перед уходом
Он вдруг сказал: «Я все-таки поэт
И не имею отношенья к модам.
За пять минут классический сонет,
Как Эдуард Багрицкий мимоходом,[11]
Я напишу на речь твою в ответ.
Пусть это будет маленьким уроком
Подобным доморощенным пророкам.
Итак, начнем. Дай тему мне. Скорей!»
Я почему-то дал ему – «оратор».
Он весь преобразился, ну ей-ей,
Оживший пушкинский импровизатор
Из пушкинских «Египетских ночей».
Я пожалел, что у меня не театр.
Он взял листок бумаги, сел за стол
И ровно через пять минут прочел:
«Зал смолк. Оратор вышел на трибуну.
И вот уже он в тысячах зрачков:
И стал и млад, и пожилой и юный
За ним следят в очках и без очков.
А у него язык-то – как чугунный –
Его задача – не из пустячков –
Заставить зазвучать в их душах струны
Без молоточков, клавиш и смычков…
Но что для них его «искусство слова»?
Риторикой сердца не покорить.
Их души правды требуют сурово.
Им надо только правду говорить.
А правды всей не знает он, и снова
Оратор начинает «воду лить»…
…Сонет был каноническим вполне,
Но на орехи в нем досталось мне.
В ту ночь я спать не мог от огорченья:
Я презирал свой постоянный труд,
Я презирал свои стихотворенья:
Писать – и лучше – скоро все начнут.
Иди – заткни фонтаны вдохновенья!
Классический сонет за пять минут!
И так уверенно… Нет – это слишком –
Давать так унижать себя мальчишкам!
Кто он такой? Я хоть имею вес.
А что ему? Ему и горя мало.
Он – рекордсмен. Он думает – прогресс,
Он думает – здоровое начало
В поэзии – спортивный интерес
Любителя и профессионала.
Он – мастер, но что стоит мастерство
Без цели, направляющей его?…
Так между нами пробежала кошка,
А вслед за нею – пропасть пролегла,
Так в бочку меда влита дегтя ложка
И мед теперь чернее, чем смола.
Как говорится, скатертью дорожка.
Была, как говорится, ни была…
Нам часто помогает мудрость предков,
А вот своя – нам помогает редко.
И до сих пор никак я не пойму,
Чего мы с ним тогда не поделили.
И взвесив сто различных «потому»
И столько же от них отличных «или»,
Я больше чем уверен, что ему
Меня мои соседи очернили.
Недаром отношение соседей –
Источник всех известных нам трагедий!
Но я еще надеюсь, что Парнас,
Хоть общая квартира, да не эта,
