— Баба Валя, все уже хорошо. Я жива. А вот это мой брат Миша, — оборвала Вера рассетовавшуюся вахтершу.
— Михаил, — представился брат.
Баба Валя, должно быть, хотела все подробно расспросить у Веры, но присутствие брата остудило ее.
— Баб Валь, а за мной место сохранилось?
— Да как же, деточка, мы ведь от тебя чай уже год ничего не слышали. Нет, к сожалению, порядки такие. Новенькую на твое место заселили.
— Баб Валь, нам бы перекантоваться несколько дней где‑нибудь. Мне в училище надо. Не знаете, может, кто‑то сдает?
Баба Валя наморщила лоб, стараясь вытащить из закоулков своей памяти какой‑нибудь подходящий вариант, но вдруг, хлопнув себя по лбу, воскликнула:
— Вот башка дурная! Да у нас тут недавно комната освободилась, девчонки только через два дня будут заселяться. Вы там с братом можете эти дни пожить. — И, обратившись к Мишке, добавила: — Но только ни‑ни, веди себя хорошо в женском общежитии, никаких глупостей.
— Честное благородное, — произнес Михаил, положив руку на сердце с таким убеждением, что баба Валя больше ничего не сказала и как‑то странно посмотрела на них обоих.
— Ну идите, комната двести шестнадцать, вот ключ.
Оставив ненадолго брата, Вера, прыгая через две ступеньки, побежала на пятый этаж к своим бывшим соседкам по комнате.
Дверь открыла Лерка и, не поверив сразу своим глазам, сделала шаг назад.
— Верка?! О Боже, девочки, Верка!
Девчонки окружили Веру, тиская со всех сторон.
— Дуреха, где ты была? Мы же тут все чуть с ума не сошли.
И Вера, сидя на чьей‑то койке, сквозь слезы вкратце рассказала, что с ней случилось год назад, после посадки на поезд в Москву.
— Вер, ты героиня, — наконец произнесла Лерка, после того как Вера закончила свой рассказ, который она свела к минимуму.
— Неужели существуют на свете такие люди, как этот Халид?.. — произнесла другая. На что Вера только заплакала — так больно ей стало от всех этих воспоминаний.
На следующее утро она в сопровождении Михаила отправилась в училище. Она точно не знала, хочет ли продолжать учиться. Ей было тяжело уйти от воспоминаний, которые заставляли ее задыхаться от слез. Одно она с точностью знала: ей надо было увидеть Владимира. Он защитит ее, он взрослый, он скажет ей, что для нее сейчас лучше. Если скажет, что надо продолжать учиться, Вера будет. Она все сделает для того, чтобы он ей гордился.
Брат решил поговорить с ректором первый, с глазу на глаз, и Вера, сидя в приемной, нервно перелистывала журнал, не видя ни строчки, а только вспоминая все хорошее, что случилось в этих стенах. А что если он сейчас здесь, в училище, так близко от нее? Ей нужно просто‑напросто найти нужный класс…
