Сует лапу в миску нашего парня. Тот бьет, детина падает. Наш надевает миску на рожу его другу и звонко бьет по миске.
Брюнетка хохочет, одаривает его взглядом.
Когда он опять с киркой, она подходит:
– Тебя научили так драться в воскресной школе?
– В школе, которую я кончил, не было воскресений, мэм.
Она, резко, – вообще она броско-красиво-вульгарновата:
– Как ты сюда попал?
– Мне понравился ваш отец. Дай, думаю, помогу разбогатеть доброму человеку. – Издевается.
Она топает ножкой, закусывает губку, отворачивается. Ясно – он ей понравился.
Вечером эти рабы-бедолаги у костра. Мексиканские песни под гитару, стук кастаньет, два оборванца блестяще танцуют румбу.
Зверь-надсмотрщик:
– Эй, ты, новенький. К хозяину!
В темноте его ждет эта девица:
– Это я велела тебя позвать. Зачем ты приперся на Запад, юнец?
– Я уже сказал: прослышал про твоего папашу, решил помочь.
– Упрямый мул! Беги отсюда, пока цел!
Он выразительно смотрит: луна и силуэт часового над обрывом.
– Я покажу тебе тропинку!
– Я здесь уже полтора месяца! Фургон с деньгами из окружного банка должен прийти через несколько дней! Вы хотите, чтоб я подарил вашему папаше шестьсот монет? Хорошая мысль. Это он вас надоумил, м? Поработал – и беги, пока цел, да?
Она, тихо, зло и печально:
– Я дам тебе денег, мой желторотый.
Он, задумчиво:
– Не знаю, в чем тут дело, но что-то нечисто… Нет, мэм, я привык платить по своим счетам сам.
– Ну так плати, олух!
…Прерия вечером, дорога среди кактусов, мчится фургон с конвоем – четверка кавалеристов в синей форме. Щелк кнута, хвост пыли.
Всадники, десятка полтора, бандитского вида, выносятся из-за холма. Погоня.
Догоняют, стрельба, валятся в пыль люди и кони. Выкидывают из фургона ящик-сейф, рвут динамитной шашкой, бросаются к нему.
– Назад! – Властный молодой человек, главарь банды – эдакий тип смуглого красивого негодяя.
Один перегружает золото и кредитки в переметные сумы коня главаря, и банда уходит.
Под фургоном шевелится раненный кучер, стреляет из винчестера, один падает. Главарь не глядя, через плечо на скаку, сажает из кольта пулю кучеру между глаз.
– Вот это выстрел!
– Я не так богат, чтоб сорить патронами. Промахов не даю.
Один, богомольно-анархистского вида, в очках:
– Да упадет зерно в почву, а не мимо, чтоб дать урожай божий. Мозги дурака – лучшее удобрение для урожая, который снимают умные люди. А пахари угодны господу, – елейно возводит глаза, – и простится им грех, что пашут они без устали на большой дороге. Всякий труд почетен. Должен же кто-то взять на себя и этот тяжкий удел. Аминь. – Складывает руки и крестится.
