Одевшись в дорогу и приведя себя в порядок, она вынесла чемоданы в холл и пошла на кухню, чтобы выпить чашку кофе. Войдя, Грейс остановилась как вкопанная. За столом сидел Лукас с кружкой в руке. Он был свежевыбрит и одет в джинсы и темно-синюю рубашку. Грейс смотрела на него, не в силах оторвать глаз. Он, казалось, тоже не мог отвести взгляда.
— Я… думала, ты уехал по делам ранчо, — пробормотала она, ненавидя себя за дрожь в голосе.
Он прочистил горло.
— Я уже кое-что сделал, теперь вот пришел перекусить.
На нетвердых ногах Грейс прошла к стойке и налила себе кофе.
— Уезжаешь?
— Да.
— Хочешь, я отвезу тебя в Форт-Морган?
— Нет, спасибо. Я уже договорилась с Томом Бакстером.
— А, понятно.
Им не о чем было говорить. До этого они почти не говорили друг с другом спокойно, и сейчас светский разговор не клеился. Но это не могло нарушить эмоциональной связи между ними, из-за которой трудно было дышать.
Допив кофе, Грейс сполоснула чашку в мойке и направилась к двери. Господи, почему же ее ноги вдруг сделались ватными?
— Грейс… — раздалось у нее за спиной.
— Да? — Она обернулась, и у нее перехватило дыхание: облако боли заволокло его глаза.
— Не смотри на меня так, — прошептала она.
— Как?
— Будто… — Она осеклась и отвернулась.
Почувствовав его пальцы на своей руке, она поморщилась — такую муку испытала от его прикосновения.
Лукас смотрел на нее во все глаза, желая запечатлеть в своей памяти каждую черточку ее прекрасного лица. Она уезжает. Но ведь он хотел этого с самого начала и должен теперь испытывать облегчение. Но ее тепло, которое он ощущал под шелком легкой блузки, ее волшебный запах, дрожь тела, которую вызывало его прикосновение, — все это пьянило его…
Она закрыла глаза и повернулась к нему, почувствовав, как теплая волна прошла по спине от прикосновения его руки.
— Зачем ты это делаешь? Ты ведь рад, что я уезжаю.
— Может, не так уж и рад.
Ее глаза широко раскрылись, и когда она заговорила, в ее голосе прозвучало страдание:
— Лукас…
— Все это не твоя вина. Я тебя ни в чем не виню. Ты мне веришь? — сдавленно произнес он.
— Просишь прощения?
Они неотрывно смотрели друг на друга, и во взгляде каждого отражались обуревавшие их чувства.
— Ты этого хочешь? Извинений? Хорошо. Мне очень жаль, что все так вышло, Грейс. И я никогда тебя не забуду. — Его ладонь гладила волосы у нее на затылке. — Никогда, даже если доживу до ста лет.
Выражение ее лица смягчилось. Она хотела быть такой же твердой, как он, но не могла.
