Мария с Варенькой пиесы почти не видели, урывками только. Они в задней комнате за сценой царевне Наталье помогали актёров обряжать, да следить, чтоб каждый в своё время к публике выходил. Варенька ещё и пела, спрятавшись за нарисованным деревом. В общем, кому праздник, а кому хлопоты.
Потом, после представления Наталья Алексеевна их очень хвалила, и царю и всем ближним его рассказывала, что без помощи их ничего бы не вышло. Преувеличивала, конечно, царевна, какая тут особая помощь, но приятно было, когда и царь с царицей, и все вокруг лестные слова о них говорили. Только вот рядом с Петром одна дама, обшарив их взглядом, сказала:
– Молоденькие, красовитенькие. На свежатинку Петрушу потянуло.
Негромко сказала, как бы про себя, а многие расслышали. Кто усмехнулся, кто глаза отвёл.
– Что это она? – шепнула Мария Вареньке.
Варенька вытащила её за руку из толпы и сердито ответила:
– Что-что? Думает, мы все, как Нинка, будем.
– А кто это?
– Анисья Толстая. Не слыхала про такую?
Мария помотала головой.
– Ну и ладно. Говорить про неё – язык пачкать.
Мария вздохнула:
– Всё-то ты знаешь.
– Про иное и знать-то не хочется. Ну, сводня она при Петре. Да и сама, говорят… Ясно? Пошли переодеваться, а то не успеем.
Вечером после ужина кататься ездили, смотрели, как мужики чрез костёр прыгают, наперегонки бегают, завязавши ноги в мешки, на столб, салом намазанный, лезут.
На другой день было назначено в дорогу собираться, но Варенька принялась уговаривать Марию сбегать кулачные бои посмотреть, она это сызмальства любила. Даже удивительно: сама маленькая, тихонькая, а хлебом не корми – дай посмотреть, как здоровенные мужики друг другу бока мнут.
– Ну, Маша, пойдём, – не отставала Варенька, – ведь сколь времени мы в Москве не были, теперь опять уезжаем. Пойдём, посмотрим. В чужих-то землях такого удальства нетути.
– Варюша, ведь сегодня укладываться велено.
– Так мы сейчас уложимся и пойдём. У меня уж всё готово, давай вместе твоё соберём. Много у тебя?
– Моё-то всё сложено, но нас, поди, царское помогать позовут.
Варенька фыркнула:
– Что здесь сенных да горничных девок мало?
– Ну ладно, пошли. Надо только Катерине сказаться.
– Вот уж! Катерине! Нашла госпожу!
Варенька от возмущения притопнула. Мария пожала плечами.
– Она царица, а мы фрейлины, значит, она нам госпожа.
– Портомойница-то! И мы, боярских родов, ей кланяться должны?
– Кланяешься же ты Меньшикову, – Мария лукаво подмигнула, – да ещё как низко.
