Девы переглянулись и перед сном всласть обо всём этом посудачили. Правда, недолго, день был маятный, и сон их сморил быстро.
А на другой день было царское венчанье!
Трапезничали они, как всегда, в большом доме, за одним столом с царевной Натальей, царицей Марфой, царицей Прасковьей и царевнами Иоанновнами. Сразу после завтрака Катерина пошла во флигель – одеть то дивное платье, что с вечера было разложено на большой кровати. Помогали ей Мария и Нина с Варенькой, у которых от изумления глаза были круглее пятаков. Говорить при Катерине они ничего не могли, но как только та отворачивалась, старались лицами изобразить такое, что и словами не выразишь.
Катерина очень волновалась, руки у неё дрожали, ни один крючок сама застегнуть не могла. Но когда всё, что надо ей застегнули и прикололи, и она глянула на себя в большое зеркало, то поуспокоилась. И себе самой и тем, кто смотрел на неё сейчас, показалась она настоящей царицей. Мало ли что простолюдинка – ошиблась судьба, перепутала. Статная фигура с гордым разворотом плеч, сильный поворот крепкой шеи, чёткий профиль свежего лица вполне подходили роскошному сверканию камней на пышной груди, ушах, волосах, пальцах – царь, бережливый в тратах на себя, любезную свою любил одаривать по-царски.
Тут явился за ней от царя секретарь Макаров. Пора идти. Она быстро подхватилась, шубу в рукава вздевать не стала, поверху накинула – недалеко. Повернулась к боярышням:
– Проводите меня, девоньки.
Но Макаров вмешался:
– Велено без посторонних.
С тем и ушла. И только дверь за ней успела хлопнуть, Нина с Варенькой, взахлёб перебивая друг друга, начали сыпать обидные возмущённые слова, вознаграждая себя за то, что держали своё возмущение втуне целое утро.
И в самом деле, царь, государь такой державы, и на ком женится! Ему бы из боярышень боярышню, из королевен королевну, а он нашёл себе… Ведь это унижение всему царскому роду Романовых, да что там роду, всей державе! Ведь никогда и нигде не бывало, чтобы царь или король на простолюдинке женился, всегда в супруги ровню брали. Ну, ладно там, в полюбовницы, он уж сколько лет без жены живёт, мужчине одному нельзя. Но жениться… Ведь она ж не просто подлого звания, не просто прислуга, она в самом низу, в самой грязи побывала. Ведь все знают, что она до Меньшикова, до старого Шереметева солдатской подружкой была. И такую вот надо всеми царицей? Что ж, значит, она выше их всех теперь будет?
Нина в раздражении стукнула кулаком о косяк.
