Она с готовностью поддержала разговор.
– Это духи французские, ещё в Петербурге куплены. Такой махонький пузырёчек, а только откроешь – сразу дух по всей комнате. И малой капельки хватает, чтоб целый день от платка пахло, или от другого чего – что помажешь.
– Да, запах сладостный. Он мне и у Воробьёвых сразу понравился.
Она нахмурилась, вспоминая.
– У Воробьёвых? Так значит, тот нахал..? То-то я смотрю, перстень у вас знакомый. Ну, Михаил Борисович, не ожидала я, что вы так вести себя можете!
Мария встала. Она, в самом деле, не ожидала, что это открытие так её взволнует.
Михаил вскочил вместе с ней, в глазах тревога и просьба.
– Простите мне, Ведь на святках всякие шалости дозволяются.
Она непримиримо выпятила подбородок.
– Пойдёмте, Михаил Борисович, я уж напилась.
Но выйти им не пришлось, навстречу вкатилась шумная компания гвардейцев во главе с неугомонным Шорниковым.
– Вот они где! Ну конечно, Шереметев у нас не промах! Ну-ка показывай, Михаил, какое вино здесь лучшее, ты ведь всегда себе самое хорошее выбрать норовишь, – Дмитрий хитро глянул на Марию.
Зазвенели бокалы, загремели сдвигаемые стулья.
Варенька потянула Марию в сторонку.
– Слушай, что скажу, ты не поверишь. Та спальная, ну с кроватью большой, в нашем доме – там Катерина Алексеевна будет. Представляешь?
– Ну и что?
– Ты вообще не понимаешь? Она же всё время при царевне Наталье была, сама-то она – никто. А теперь вроде как мы при ней будем. Смекаешь? Я думаю, царь её возвысить хочет, навроде метрессы.
Мария кивнула, думая, как удивится Варенька, когда узнает правду. Рассказывать ей, конечно, нельзя – она обещала Катерине. Варенька наклонилась и совсем таинственно прошептала:
– И знаешь, он её в поход берёт. И нас тоже.
Мария пожала плечами.
– Знаю. Про это уж давно говорят.
– Кто говорит?
Варенька немного обиделась, что не ей первой эта новость досталась, она любила всё узнавать раньше всех.
– Да не помню кто, говорили.
У Вареньки, похоже, нашлось бы ещё о чём посудачить, но вино уже было налито и стулья расставлены. Зазвенели бокалы и молодые голоса. Пили за прекрасные глаза прекрасных дам, за победу и опять за прекрасные глаза. Танцы закончились без них.
В своём флигеле девы застали полно прислуги, будто со всего дома согнали. Все комнаты были вычищены до блеска, а в большой спальной разбирали короба. Вскорости лишние люди ушли восвояси и боярышни заглянули туда. Комната приобрела нарядный вид: наполнилась салфетками, думочками, на полу появился пёстрый ковёр с бахромой, а на постели лежало атласное платье с широкими кружевами в золотую нитку.
