– Ну ладно, будет, – сказал он тем журчащим баском, который бывал у него в особо хорошем настроении, и от которого Катерина прямо так и таяла.
– Пойдём, Катенька, посмотрим, из чего ананасы растут.
Ананасы росли чудно. Такой видный из себя плод, ему на пальме висеть или, по крайности, хоть на дереве, а он, оказывается, на кусте зреет. Дивно! Кроме ананасов тут много ещё чего было: и померанцевые деревья, и плети виноградные, и цветы огромные невиданные – глаза разбегались, и голова кружилась. И так всё приглядно сделано – всё в вазонах да в куртинах, кой-где фонтанчики небольшие для свежести, беседки розами или колокольчиками увитые, а в них диванчики в полумраке.
В одну такую беседку графиня беленькой ручкой с блестящими ноготками повела, и тотчас там оказался столик, а на столике бутылки в ведёрке со льдом и ананас с ветки сорванный на тарелке. Тут же из-за куста вылезли – заросли, как в настоящем саду, право – пан Тадеуш с солидным господином, который, как Мария вспомнила, тоже был свидетелем неприличного поведения фрейлин в диванной комнате. Солидный господин был царём весьма приветливо встречен, а пан Тадеуш княжну Голицыну под руку подхватил и, скороговорочкой перед их величествами и её сиятельством извинившись, по дорожке далее беседки увлёк. Мария удивлена была, но не противилась, поскольку хоть она и не столь догадлива, как Варенька, но всё ж сообразила, что раз стол накрыт на четыре персоны, то она тут лишняя.
– А где все? – спросила она и почувствовала себя глупой нескладёхой рядом с невозмутимо уверенным и блестящим кавалером.
Блестящий пан Тадеуш невозмутимо ответил:
– Через несколько шагов мы присоединимся к обществу. Осторожнее, панна Мария, здесь неровно.
Он потянул её за руку, она сделала шаг, чтобы не упасть, но наткнулась на его ногу, потеряла равновесие и в самом деле начала падать… Один момент и она уже на руках у блестящего и уверенного пана. Она чувствовала его руку на своей спине и вторую под коленками, сердце пана отдавалось в её плече сильно и часто. Надо оттолкнуть его и сказать, что это он сам подставил ей подножку. Она ощущала, как он горячо дышал в её волосы. Надо встать. Сейчас она встанет. Она выпрямилась и надавила ногами на его руку, рука автоматически опустилась, и вот она на ногах. Но его вторая рука! Она по-прежнему обнимает плечи Марии и даже прижимает её к груди этого самоуверенного пана. Это возмутительно! Надо оттолкнуть его и поскорей отойти. Сейчас она отойдёт. Как бьётся его сердце. Сейчас отойдёт. Отошла. И, не поворачиваясь, пошла к зарослям, туда, где слышались голоса.
