Внезапно догадка поразила Костю. Сдерживая волнение, он безразличным голосом спросил:
— Хлопцы, кто хочет раз стрельнуть?
— Я! Я! Я! — бросились к нему игроки.
— Дам тому, кто принесёт мне кусок кожи с пушистой шерстью.
— Дюже длинной чтоб или как?
— Да вот, к примеру, чтобы как эта. — Костя взял из рук рыжего Пашки жёстку и пригляделся.
Сомнений не оставалось — жёстка была сделана из кусочка хвоста енота.
— Большего куска у тебя нет?
— Нету, — вздохнул Пашка. — Это с дичалого кота, тятька в лесу убил. Он продал шкуру. А за эту дашь стрельнуть?
— Ладно, приходи вечером, дам. — Костя положил покупку в карман и отошёл.
«Дичалый кот? — подумал он. — Врёшь, Лавруха, не обманешь!»
Костя показал жёстку мне, посоветовался с товарищами, с инспектором милиции. Пришли к заключению, что улика недостаточная. На совещании дружины решили: выследить и поймать на месте преступления. Для наблюдения за Лаврухой установили дежурства.
Был март, и всякая охота запрещена. В ночь под воскресенье на ещё не оттаявшую землю выпал неглубокий снег. А на рассвете Костю разбудил Саша Ногин:
— Лавруха пошёл в займище… С ружьём!
Одеться, сунуть под фуфайку за пазуху кусок хлеба, кинуть на плечо ружьё для Кости было делом нескольких минут. И вот два друга, переняв от хаты Лаврухи его след, идут, тихо переговариваясь. Тишина. Чуть примораживает. В сумерках рассвета на свежей пороше отчётливо выделяются следы резиновых сапог в ёлочку.
Перевалили Дон, прошли мимо землянки Дормидона, углубились в займище. Шли осторожно, укрываясь за деревьями. Скоро след человека соединился с заячьим и некоторое время шёл рядом или вперемежку с ним, потом круто повернул вправо. Здесь скрещивались две звериных стёжки. Следопыты склонились, рассматривая новый след, по которому пошёл Лавруха.
— Лиса? — высказал предположение Саша.
— Нет, — взволнованно возразил Костя, — это след енота. Идём быстрее!
Взошло солнце. Белизна выпавшего за ночь снега была до того чистой и яркой, что слепила глаза. Следы в ёлочку рядом с круглыми, в пятак величиною, вывели ребят на открытую луговину и терялись за нею в чаще Дмитриевской рощи, что в пяти километрах от станицы. Друзья остановились: как бы не спугнуть браконьера!
В это время со стороны рощи раздался выстрел, второй…
— Бежим!
Костя устремился напрямик через луговину, Саша за ним.
Добежав до опушки, отдышались и пошли тише, с остановками, бесшумно ступая след в след.
Костя шёл впереди. Вдруг он схватил Сашу за руку и толкнул за толстый ствол вербы, приложив палец к губам. Оба выглянули. Метрах в двадцати на небольшой лужайке Лавруха привязывал на сук только что убитого зверя, намереваясь снять шкуру. Недалеко стояла прислонённая к дереву двустволка.
