— А так. Застёгивает под жабры. У него там кусок макухи привязан, а от него поводок с металлической пуговицей. И никаких крючков!
Я понял, в чём дело, и засмеялся. Так ловят на тупой крючок. Но способ этот не любительский, строго запрещён, и Лавруха заменил тупые крючки пуговицами…
Промышлял Лавруха и охотой. В неположенное время бил зайцев, лис, куропаток, уток, не гнушался утятами. И всё сходило ему с рук. Охрана у нас была малочисленная, а угодья обширные. Костя возмущался наглостью браконьера, пробовал урезонить.
— Не суйся не в своё дело, — обрывал Лавруха, — законы я без тебя знаю.
Тогда на школьном комсомольском собрании Костя (он учился тогда уже в девятом классе) внёс предложение организовать добровольную дружину по охране охотничьих и рыболовных угодий. И вот однажды группа дружинников прихватила Лавруху на рыбалке и, предъявив удостоверения, выданные милицией, забрала с десяток сазанов и доставила в милицию вместе с запрещёнными снастями. Лавруха уплатил штраф и стал осторожнее. Он чуял, что за ним следят. Рыбалку прекратил и переключился на охоту: там легче ускользнуть от надзора.
Дружинникам нет-нет да и поступали сигналы: Лавруха промышляет… Лавруху видели с ружьём в займище… А время было запретное. Попытался было Костя однажды с товарищами устроить на него облаву в лесу. Но выследить такого охотника, как Лавруха, в обширных донских займищах — всё равно что найти иголку в стоге сена.
В другой раз (это было под весну) ребятишки подсказали, что у Лаврухи во дворе сушится какая-то шкурка. Костя бросился к Лаврухиной хате. Действительно, на рогульке у летней кухни висела вывернутая шкурка какого-то зверя. Калитка была закрыта. Костя перескочил невысокий забор. Белый красноглазый кобель мохнатым клубком кинулся под ноги, разинув клыкастую пасть, захлебнулся яростным лаем. Костя прижался к забору, отбиваясь от наступавшего пса.
Лавруха медленно подошёл, пинком отогнал собаку, враждебно глянул на Костю косоватыми тусклыми глазами:
— Чего надо?
— Показывай, что у тебя сушится на рогульке, — сурово сказал Костя.
— Нюхаешь всё? — злобно усмехнулся Лавруха. — Ну что ж, смотри.
Костя поднял глаза. Там, где висела шкурка, словно в насмешку болтался обрывок верёвки. Костя понял: пока он отбивался от пса, Лавруха успел спрятать шкурку. Пришлось уходить ни с чем. Было досадно, а Лавруха, стоя у двора, насмешливо улыбался вслед.
Вскоре после этого Костя шёл по улице. У палисадника играли ребятишки. Костя остановился, заинтересовавшись тем, как рыжеволосый сынишка Лаврухи Пашка ловко подбрасывает ногой жёстку. Костя насчитал тридцать, а жёстка всё ещё, как привязанная невидимой резинкой, подлетала вверх, плавно опускалась к ноге и снова взвивалась. Ни у кого из ребят не было такой пушистой жёстки.
